Верхом по Темной Тропе

Взглянув вверх, увидел, что примерно в тысяче футов надо мной начинается хвойный лес, с россыпью елей в промежутке. Там росла одна старая раскидистая ель, чем-то ужасно знакомая, только как будто смотрю я с другого угла. Вот в чем дело — местность выглядела вроде как задом наперед! Я узнал ее!

Это была округа старой шахты Фиддлтаун. Она служила убежищем для преступников почти с того времени, как ее начали разрабатывать. Есть несколько шахт с таким названием. Эту назвали по имени одного арканзасского бродяги, который в драке возле Черри Крик зарезал человека. Он решил спрятаться в горах и нашел там золото. Золота оказалось немного. Но местность была красивая, так что Джек Фиддлтаун построил себе хижину и разрабатывал потихоньку жилу, откладывая золото к тому времени, когда возвращение станет безопасным. Иногда вместе с ним прятался кто-нибудь из его дружков. Одного, пытавшегося найти, где спрятано добытое золото, Джек убил. Самого Джека прикончил напарник неудавшегося вора. После случившегося это место показалось страшным даже преступникам, хотя время от времени там кто-нибудь скрывался. Я сам провел на шахте три недели, но это было давно, несколько лет назад. С тех пор о ней ничего не слышал. Находилась она чуть глубже в горах, поэтому вначале даже не вспомнил о ней.

Через несколько сотен ярдов остановил коня и спешился. Когда спрыгнул, колени у меня подогнулись так, что я испугался, что падаю, но успел ухватиться за ветку дикой яблони и переждал приступ слабости и головокружения.

Я привязал коня, оставив длину поводьев достаточной, чтобы он мог пощипать с кустов листья, а сам, прихватив винчестер, индейским манером стал пробираться через осиновую и еловую поросль к хижинам.

Там стоял барак, рядом начинался туннель в шахту, неподалеку находился погреб, в котором Фиддлтаун хранил свой самогон, и еще пара старых бревенчатых хижин, обвалившихся под тяжестью снежных завалов. Здесь часто насыпает сугробы в четырнадцать-пятнадцать футов, а в низинах еще больше. Это высокогорье: больше десяти тысяч футов.

Перво-наперво отыскал лошадей. Надо узнать, сколько их. Я намеревался освободить старую леди, но если меня убьют, то это ей совсем даже не поможет.

Три лошади и мул в коррале за бараком, но подходить к ним не стал, а сосчитал издали.

Три лошади… одна вьючная? Тем не менее всадников в лощине было трое. Держась подальше от корраля — лошади ржанием могли предупредить их — я подобрался к бараку. Вдоль стены под низким навесом крыши прокрался к окну. Оно было такое грязное и затянутое паутиной, что не сразу разглядел Эм.

Я приободрился, едва увидел ее. Она сидела на стуле, прямая и высокая. На щеке темнел огромный синяк, который она скорее всего получила, когда ее схватили несколько часов назад. На губе — запекшаяся кровь. Наверное, ей очень больно, но глаза у нее горели, а в них лишь презрение к похитителям.

Внутри было тихо, и я не увидел ни одного, за кем охотился. Не зная, где находится каждый из них, не осмеливался даже пошевелиться. Я не мог ворваться в дом, где Эм окажется на линии огня, потому что тогда ее точно убьют, а возможно, и меня вместе с ней. Самое худшее , что один из них мог сторожить где-нибудь снаружи. Если войду, он застрелит меня сзади. Переложив винтовку в левую руку, проверил, на месте ли револьвер. На месте.

Согнувшись, прополз под окошком и заглянул в комнату с другой стороны. Окошко, видимо, не мыли никогда. И я едва разглядел одного, сидящего на противоположном конце стола от Эм. Он разговаривал с кем-то еще, кого я не видел. Значит, Двое.

Похоже, пока опасность Эм не угрожала. Я не слышал ничего, кроме неразборчивых голосов, но не мог себе представить, чтобы они ее долго тут держали. Фланнер был не такой дурак, чтобы думать, будто братья Тэлоны его испугаются. Даже если он попытался бы заставить их передать ему ранчо из-за страха за мать, то потом все равно пришлось бы иметь дело с ними.

То, что он хотел сделать, сделает здесь.

Я попятился от барака и подошел к конюшне. Дюйм за дюймом начал искать, где находится третий. Мне необходимо узнать, снаружи ли он. В окно его не разглядел.

В конюшне никого не было. В туннеле тоже. Я потихоньку обшаривал все вокруг, двигаясь, останавливаясь и прислушиваясь и снова двигаясь.

В доме была только одна дверь и одно окно. Присев на россыпи камней, я обдумывал ситуацию. Надо выманить их оттуда. Другого пути не было. А когда они отойдут от двери, придется стрелять. Не шутка справиться с тремя крепкими мужиками. Поэтому нельзя оставлять им больше шансов, чем они оставили бы мне. Я не сомневался, что в моем избиении принимали участие все трое. Они же бросили меня в горах, приняв за мертвого, так что я и за себя чуток рассчитаюсь.

У них горел очаг, потому что на такой высоте ночи холодны. Если забраться на крышу…