Верховная ведьма. Любовь сквозь ненависть. Книга 1

— Сэрех, — голос друга стал еще тише. Судя по тому, как изменилось выражение его лица, он недоумевал, но в то же время не мог побороть в себе это мерзкое чувство, когда хочется плакать, — мы твоя семья. Наш отряд — твои друзья. Мы больше десяти лет были вместе… Неужели ты думаешь, что не стала нам сестрой после всего, что было?

— Ярн, — я помнила все. Совершенно всех и каждого, кого мы потеряли в ходе войны. И те, кто говорил, что в мирное время их лица не будут приходить во сне, врали. Все это чушь собачья, — между нами нет кровных уз. Они не позволят мне покинуть темницу, ты это знаешь, но выйти мне отсюда надо! Да и вообще, мою вину еще не доказали! Что за абсурд?

— Ты можешь заявить о своих правах… ты же на самом деле…

— Молчи, — в этот раз на шепот перешла я, — ты прекрасно знаешь, что эта тайна уйдет со мной в могилу! Я уже тысячу раз пожалела, что напилась тогда с тобой и все рассказала! Если ты дашь им хотя бы намек на то, что знаешь о моей родословной, тебя тут же убьют! Поэтому умоляю тебя — молчи!

Внезапно раздался скрип — громкий, пронзительный. Он мгновенно распространился по камерам, распугал тех крыс, что рискнули остаться в этом Богом забытом месте.

Первый советник, как всегда, был спокоен. Его лицо не выражало ничего, кроме снисхождения. Именно с таким выражением он мог помиловать врага или же отрубить голову близкому другу. Полы мантии слегка касались влажного пола. Это советнику явно не нравилось, он бросил короткий взгляд на свое одеяние, затем замер лишь на мгновение — явно собраться с духом, чтобы не сжечь мантию сию же секунду — и подошел к камере, не обращая совершенно никакого внимания на присутствие Ярна.

— Вы знаете, что я не виновата, — голос казался ровным, но внутри разгоралось пламя ненависти. Первый советник, стоя в камере вместе со стражей, улыбался. Старый прихвостень наблюдал за тем, как на моей лодыжке застегивают браслет, наносят защитные руны и выстраивают время.

Время — вот истинный враг всего сущего.

Эрмер был потрясающим городом не только снаружи, но и внутри. И даже если ты совершил самое ужасное преступление за всю историю этого города, маги не отойдут от системы, придуманной Ярном, и выпустят на сутки для того, чтобы можно было проститься с родными. Своего рода жест милости. Единственное, что может мне помешать выйти из камеры — отсутствие живой родни. Раз прощаться не с кем, то и смысла в подобной прогулке они могут не увидеть.

Пока я об этом размышляла, строя в голове тысячи планов по тому, как выйти на улицу, советник активировал тюремный браслет.

Видимо, все же выпустят… Не нашли прямого подтверждения моей вины… Естественно, не нашли! Я не убивала мальчишку!

Тюремный браслет служил магическим сигналом, за которым следили стражи. Я не имею права выйти за пределы города, не имею права бежать, но если к моменту вынесения решения меня не окажется в зале Приговора, то магия активируется, и меня не станет. Я просто умру, истекая кровью и захлебываясь слюной из—за действия яда. Так себе перспектива. И этот браслет не снять — желающих было много, но итог всегда одинаков — жестокая смерть. Поэтому в этом городе не было совершено ни одного побега и почти отсутствовала кража, так как по наказанию все это приравнивалось к убийству. К тому же у браслета было еще одно очень неприятное свойство — он почти полностью блокировал магию. «Почти» — потому что мне повезло родиться сильной ведьмой, но даже с таким изобретением на ноге я на многое не буду способна.

— Я знаю, ведьма, лишь то, — первый советник внимательно следил за действиями Ярна. Ему доставляло истинное удовольствие наблюдать, как искажается лицо моего друга от осознания того, что именно он вешает мне на ногу подобное изобретение, — что ты хладнокровно и без сомнений убила единственного сына нашего правителя. Верховная Эрмерская ведьма… Мы докажем твою вину, будь в этом уверена.

Улыбка… все та же мерзкая, еле заметная улыбка на его тонких, бледных губах. Лицо советника было очень худым, вытянутым. Кожа иногда казалась белой, словно полотно. Огромные, почти что черные глаза, такие, от которых кровь в жилах стынет. Странно, что подобная личность занимает должность советника, а не палача.

— С решением не затянут. Я выпускаю тебя лишь потому, что на данный момент нет достаточных доказательств, — он произнес эти слова медленно, с некой сладостью, явно смакуя момент моего отчаяния, — у тебя есть три дня на то, чтобы попрощаться с друзьями. Ты знаешь, ведьма, что стража всегда будет рядом. Ты знаешь, ведьма, что браслет убьет тебя, как только ты совершишь хотя бы намек на побег. Ты знаешь, ведьма, что пытаться снять его колдовством — тоже не самая лучшая идея. Итог все равно один — твоя смерть.

— Ты знаешь, ведьма… — передразнила я, когда советник скрылся за стальной дверью, — как же все это злит! Но зато у меня созрел план.

— Хороший план? — недоверчиво поинтересовался Ярн.