Верховный король

— Ты хочешь порадовать меня? — спросил он.— Тогда лучше скажи, что я настоящий сборщик яблок и вы-ращиватель репы. Совсем я не воин, а лишь становлюсь им на короткое время, когда это необходимо. Мой сад скучает по мне так же, как и я по нему,—добавил он серьезно.— Я не помог ему подготовиться к зиме, и мне еще предстоит расплачиваться за это во время весенней страды.

Тарен ободряюще улыбнулся.

— Мы будем копать и выдергивать сорняки вместе, настоящий огородник и настоящий мой друг.

Караульные костры мерцали в ночи. Лошади переступали с ноги на ногу и громко хрупали сеном у привязи. Около них множеством теней лежали, двигались и спали воины. Тьма людей во тьме ночи. Порыв холодного ветра резанул Тарена по лицу. Он внезапно почувствовал, что смертельно устал. Медленно он повернул голову к сидящему рядом Коллу.

— Покой войдет в мое сердце,—тихо сказал он,— когда я вновь стану Помощником Сторожа Свиньи.

До Тарена дошла весть, что Смойт поднял большое войско, сколотив его из многих отрядов своих княжеств, и теперь во главе этой армии направляется на север. Узнал он также и о том, что некоторые вассалы Аровна выслали военные отряды к реке Истрад, чтобы нападать на колонны воинов, тянущиеся в Каер Датил. Таре-ну теперь надо было поторапливаться.

Войско его направлялось в Коммот Мерин. Для Тарена это селение было самым прекрасным из всех, какие попадались на его пути во времена странствий. Даже теперь, среди грохота оружия, ржания лошадей, криков всадников, белые, крытые тростником аккуратные домики деревеньки, казалось, дышали миром и покоем, далекие от горячего воздуха войны, долетевшего до них вместе с нагрянувшим сюда войском. Тарен проскакал галопом мимо знакомых полей, окаймленных лиственницами и высокими елями. Сердце его трепетало от волнующих воспоминаний. Он остановился у знакомой хижины, чья дымящаяся труба ясно говорила о потрескивающем внутри приветливом пламени очага. Дверь открылась, и на пороге показался коренастый крепкий старик в грубом коричневом одеянии. Волосы его цвета покрытого окалиной железа и густая борода были коротко подстрижены. Глаза его оставались ярко-голубыми и ясными, не затуманенными долгими годами жизни.

— Рад встрече,—прокричал он Тарену и поднял в знак приветствия огромную руку, по локоть измазанную подсыхающей глиной.— Ты оставил нас как странник, а вернулся как военачальник. А о твоем мастерстве в военном деле я уже много наслышан. И все же я спрашиваю: не забыл ли ты о том мастерстве, что получил у гончарного круга? Или я зря терял и время, и свое умение, обучая тебя?

— Рад встрече, Аннло Велико-Лепный,— отвечал Тарен, соскакивая на землю с Мелинласа и с жаром пожимая руку старого гончара.— Боюсь, что ты и впрямь зря терял на меня время,— засмеялся он,— слишком уж бестолковый ученик достался мастеру. Мастерства моего сохранилось меньше, чем благодарной памяти о тебе. Но то немногое, чему научился, я не забыл.

— Тогда покажи мне,—потребовал гончар, зачерпывая из деревянной кадки пригоршню влажной глины.

Тарен печально улыбнулся и покачал головой.

— Я остановился только для того, чтобы поприветствовать тебя,— ответил он.— Теперь я занят мечами, а не глиняными чашами.

И все же Тарен вошел в хижину следом за старым гончаром. Огонь очага бросал масленые блики на ряды глиняной посуды, изящные кувшины для вина, горшки и блюда. Тарен быстро выхватил из бочки холодную глину, бросил ее на круг, который Аннло принялся раскручивать. Тарен понимал, что времени у него совсем немного, но когда глина под его руками стала обретать форму, он на мгновение забыл обо всем, спал тяжкий груз опасений и забот. Вернулись назад те дни, когда перед ним были лишь бешено вертящийся гончарный круг и сосуд, рождающийся прямо на глазах из бесформенного куска глины.

— Отлично сработано,—сказал Аннло тихим голосом и добавил: —Я слышал, что кузнецы и ткачи во всех селениях Коммотов трудятся, чтобы дать тебе оружие и одежду. Но мой круг не способен выковать клинок или соткать плащ для воина, глина моя годна только для мирных жителей. Увы, я не могу предложить тебе ничего, что послужило бы на пользу теперь.

— Ты дал мне больше, чем все остальные,— ответил Тарен,— и я ценю это больше всего. Мой путь — не путь воина. Если бы мне не пришлось сейчас взять в руки меч, то я не желал бы для моих рук лучшей работы, чем та, что делаешь ты, создавая радость и красоту. Но коли не удастся мне сделать свою нынешнюю работу как следует, то я буду считать, что потерял всё, полученное от тебя.

Его рука замерла, тут же скособочив выраставший на круге кувшин, потому что снаружи раздался тревожный голос Колла, призывавшего его. Тарен быстро поднялся и стремглав выскочил из хижины, выкрикивая на ходу слова прощания. Аннло печально поглядел ему вслед.

Колл уже выхватил свой меч. В следующий момент появился и Ллассар. Они галопом поскакали в лагерь,разбитый в предместье Коммот Мерин. Колл оповестил Тарена о том, что караульный пост увидел неприятельский отряд.