Вернадский

Постепенно созрело решение — перебраться из Вернадовки в эти более ласковые края. На полпути между Полтавой и Миргородом у поселка Шишаки Георгий Егорович снимал дачу. Рядом с ней Вернадский и купил 12 десятин земли с дубовым леском и участком берега реки Псел.

Художник В. Г. Кричевский составил проект дома в староукраинском стиле с витыми колоннами и галереей вокруг второго этажа. (Кричевский — автор проекта прекрасного Полтавского музея.) Подрядчик из Шишаков Леонтий Сердюк начал строить дом весной 1913 года.

С дороги дом казался одноэтажным с мансардой, со стороны реки двух- и даже трехэтажным. В главном этаже было восемь комнат, в нижнем — три и еще одна — в мансарде. Провели водопровод, устроили канализацию, поставили две ванны. Перевезли часть библиотеки из Вернадовки.

Первыми жильцами в достраивавшемся доме стали Георгий с Нинеттой, потом приехали Корниловы. Александр Александрович и составил описание дачи, сыгравшей чуть ли не роль заветного Приютина в жизни нескольких семей.

Если стать лицом к реке Псел, справа от дома увидишь ряд покрытых ковылем холмов или, по-местному, кобыл. С них, как и из верхнего этажа дома, открывался чудесный вид на реку и старицы на другом, заливном равнинном берегу, на далекие леса. Там начинались истинно гоголевские места: окрестности Миргорода со знаменитыми Великими Сорочинцами, Диканькой и его родовой Васильевкой. Села отчетливо виднелись в хорошую погоду. Может быть, именно отсюда и смотрел, едучи в Миргород, Гоголь, радуясь, как писал в своих «Вечерах», что здесь «видно во все концы земли».

Налево от дома за дачей шурина стояло тоже недавно построенное необычного вида здание — с башенками и островерхой крышей. Это стилизованная под рейнский замок туберкулезная лечебница доктора Яковенко. Она по-своему украшала пейзаж.

Последовав английскому обычаю, Вернадский придумал название для дачи. Вначале опробовал вариант «Бутова кобыла», но потом остановился на более благозвучном «Ковыль-гора». Хутор «Ковыль-гора» указывал в письмах как обратный адрес.

Летом 1912 года, когда Вернадовки как бы уже не было, а «Ковыль-гора» находилась еще на стадии проекта, ученый отдыхал у знакомых и родственников. В июне он провел две недели у Петрункевича в Марфине. Имение принадлежало падчерице Ивана Ильича графине Софье Владимировне Паниной. Владимиру Ивановичу очень понравилось Марфино — одна из жемчужин Подмосковья. Жил в огромном барском доме, построенном в стиле поздней готики. Вокруг дома по реке Уче был разбит английский парк, который встречался в русских имениях чаще, чем регулярный французский.

Через месяц Вернадский посетил и крымское имение Паниных — дворец в Гаспре, тоже построенный в готическом стиле, выдававший единство замысла архитектора, впрочем, не отличавшегося безупречным вкусом. Сюда, кстати, привезли в 1901 году больного тифом Льва Толстого, и здесь он выздоравливал. Есть много фотографий писателя в доме Паниной, дающих представление о месте пребывания Вернадского с дочерью в августе 1912 года.

* * *

Дом в Шишаках достраивался под наблюдением Георгия, а хозяин в июле 1913 года отправился на сессию Геологического конгресса. Она обещала быть интересной и заманчивой хотя бы потому, что собиралась в Новом Свете. Заседания должны были проходить в Торонто, а экскурсии — по всей Северной Америке.

Впервые Вернадский ехал вместе с Ф. Н. Чернышевым и хранителем музея Петра Великого И. П. Толмачевым как официальный представитель Академии наук и член Комитета конгресса. Делегация состояла из пятнадцати человек, в том числе знакомые нам Ф. Ю. Левинсон-Лессинг и профессор Я. В. Самойлов. Частным образом ехал племянник Наталии Егоровны Марк Любощинский.

Вернадский записался на экскурсии: до начала сессии — по Канаде, а после окончания — по Соединенным Штатам.

Сначала прибыли в Ливерпуль, а оттуда на океанском лайнере отплыли в Монреаль. Как обычно, он пишет каждый день Наталии Егоровне да еще оставшемуся дома Ферсману, и потому можно проследить все события его недолгой, но насыщенной американской командировки.

Произвел большое впечатление сам трансатлантический переезд. Когда-то Вернадский в студенческом научно-литературном обществе говорил в своем метеорологическом докладе о циклонах, которые зарождались в Северной Атлантике. И вот он попал в самую кухню европейской погоды. И вообще перед ним распахнулась вся мировая ширь.