Верная Богу, Царю и Отечеству

В газете «НГ-Религии» (N 249 за 19 ноября 2003 г.) рассказано о том, что две современные оперные знаменитости: испанский тенор Пласидо Доминго и финский бас Матти Салминен репетируют одновременно и независимо друг от друга партию Распутина. Либретто обеих опер во многом построены на книге Эдварда Радзинского о Распутине. По его личности газета проходится небрежно и бесстыдно. Именно этот стиль всегда отличал писак определенного рода, чьими писульками были испачканы страницы желтой, бульварной прессы еще со времен петербургского репортера Дувидзона. Но вот, что пишут их современные подражатели: «Николай и Александра на сцене Лос-Анджелесской оперы - это «love story». А где «love story», там и исторические вольности. «Если вы хотите узнать о русской революции, то лучше сходить в библиотеку, чем в оперу, - говорит либреттист Николас фон Хофман. - Хотя сама опера не противоречит общеизвестным историческим фактам, она тем не менее плод фантазии». Впрочем, хельсинский Распутин - тоже симбиоз истории и фантазии. По словам постановщика Вилппи Кильюнена, опера - «некий коктейль сюрреализма и мелодрамы, напоминающий костюмированные эпические полотна Голливуда».174 Остается поблагодарить создателей оперы за откровенность.

Но самое печальное во всем этом то, что одним из основных участников очередного глумления является человек, который громко и открыто заявляет о своей принадлежности к русской культуре и о своем православии. «В Лос-Анджелесе за дирижерским пультом стоит сам Мстислав Растропович, который заявляет о том, что «всегда чувствовал грех убийства царской семьи как тяжелый груз на моих плечах"». Это понятно, ведь к написанию Эдвардом Радзинским книги о Распутине приложил руку сам маститый дирижер, предоставив Радзинскому документы о Распутине, которые Растропович выкупил на аукционе «Сотбис». Речь идет о лжедневниках Распутина. Передача этого глумливого кощунства в руки Радзинского лежит на совести Растроповича. Поэтому летом 2003 года, отменив все концерты, он поспешил в Екатеринбург, чтобы поскорее скинуть так давивший на его совесть груз участия в очередном оскорблении Царской Семьи, и действительно, как утверждает, испытал чувство облегчения. Что и как он испытал - трудно сказать, но поездка в Екатеринбург не помешала ему встать за дирижерский пульт в опере, которая является музыкальным воплощением радзинского надругательства над памятью святых Царственных Страдальцев.

Подведем итог. Начало вакханалии, поднятой в советской литературе и искусстве (если те формы проявления человеческой злобы и неправды можно назвать искусством) вокруг добрых и славных имен Государя Николая II, Государыни Александры Феодоровны, Царских детей, Григория Ефимовича Распутина, Анны Александровны Вырубовой и многих других верных и преданных слуг Царевых, было положено А.Н. Толстым и П.Е. Щеголевым. «Дневник» явился лишь продолжением или развитием этой темы «на более высоком» и изощренном уровне. Все критики сходятся на том, что лежедневник является талантливо исполненной литературной обработкой и стилизацией, в основе которой лежали подлинные документы и исторические события. Исполнить этот труд столь тщательно и на высоком литературном уровне возможно было лишь в соавторстве талантливого литератора и прекрасно владеющего темой историка. Учитывая то, что подобного рода задача уже была решена писателем А.Н. Толстым и историком П.Е. Щеголевым, написавшими пьесу «Заговор императрицы», которая по сути является «лжедневником» в миниатюре, а также принимая во внимание, что многие их современники уже тогда недвусмысленно связывали авторство «лжедневника» с их именами, не остается сомнений, что именно эти люди совершили литературный подлог и историческую фальсификацию, попытавшись с помощью лжи вытравить в сознании русских людей правду о святой Царской Семье и ее верных слугах, и тем самым совершили преступление против Бога, Царя и Русского Народа.

Отметим также, что после того, как имена Толстого и Щеголева были упомянуты советскими критиками в связи с авторством лжедневника, никакого сколько-нибудь серьезного опровержения не последовало ни с их стороны, ни со стороны редакции альманаха «Минувшие дни», ни со стороны специально созданной комиссии. Более того, этот вопрос был быстро замят и в дальнейшем на страницах советской печати не поднимался. Не касались этой темы и литературоведы в биографических очерках и книгах, посвященных маститому писателю. Так было вплоть до 1993 года, когда вследствие произошедших в стране политических перемен «табу», наложенное кем-то на этот вопрос, было проигнорировано и дневник, впрочем, совместно с фрагментами подлинных воспоминаний, был переиздан издательством «Орбита».