Верная Богу, Царю и Отечеству

Все это достаточно убедительно (хотя и косвенным образом) доказывает вину А.Н. Толстого и П.Е. Щеголева в совершении литературно-исторического подлога, по существу явившемся духовным преступлением. Их вина усугубляется еще и тем, что они, подчиняясь воле своих заказчиков, не поставили подписи под своим сочинением, а подло приписали авторство лжедневника Анне Александровне Вырубовой, тем самым в очередной раз не только надругались, оклеветали и опорочили прекрасную русскую женщину, к тому же, больную и беззащитную, но и оскорбили ее святые чувства беззаветной любви и преданности ее дорогим друзьям - святым Царственным Мученикам.

Мнение историка.

Нас можно было бы упрекнуть в излишней публицистичности, а возможно, и в некоторой увлеченности чисто художественной стороной раскрытия исторического материала, в ущерб той строгости, которая присуща научному подходу. Однако мы считаем, что и наш способ изложения достаточно полно и убедительно (в рамках той информации, которой мы располагаем) раскрывает тему фальшивости «дневника». Тем не менее, предвидя обоснованную критику в наш адрес касательно недостаточной строгости и научности, постараемся исправить допущенный изъян, подкрепив сделанные нами выводы мнением солидного ученого.

В 2001 году вышла книга члена-корреспондента Российской Академии Наук, руководителя Федеральной архивной службы России В.П. Козлова, одна из глав которой посвящена рассмотрению вопроса подложности «дневника». «Книга была подготовлена автором при его работе в качестве преподавателя на кафедре источниковедения и вспомогательных исторических дисциплин Историко-архивного института Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ)».175

При написании книги мы не пользовались трудом В.П. Козлова - наши выводы были сделаны независимо. И информация, представленная В.П. Козловым, не добавляет ничего существенного к известным нам материалам, кроме, пожалуй, того, что ученому-историку нельзя поставить в вину недостаток строгости и методичности в изучении вопроса, а его выводы не основаны на идеологических установках или личных симпатиях, в чем при желании можно было бы упрекнуть автора настоящей книги. Тем ценнее для нас свидетельство ученого-архивиста, члена-корреспондента РАН В.П. Козлова. Обозначим некоторые его выводы, сделанные по прочтении интересующей нас главы.

Первое. «Дневник», безусловно, подложен. Этот вывод сделан ученым уже в первом предложении, посвященном лжедневнику: «Нелегко найти на протяжении всего ХХ столетия подделку русского письменного исторического источника, столь значительную по объему и со столь масштабным использованием подлинных исторических источников, как «Дневник» А.А. Вырубовой, фрейлины последней российской Императрицы Александры Федоровны. Не менее знаменательно и то обстоятельство, что, разоблаченный как откровенный подлог почти сразу же после опубликования, «Дневник» тем не менее имел пусть кратковременный, но шумный успех». Дальнейший материал главы лишь раскрывает эти утверждения.

Второе. В.П. Козлов отмечает, что решающим в оценке подлинности «дневника» явилась научная экспертиза - «серьезнейший источниковедческий анализ, предпринятый известным историком и археографом А.А. Сергеевым». По мнению член-корреспондента, «наблюдения и выводы Сергеева… безупречно доказали, что в научный и общественный оборот был введен не подлинный исторический документ, а подлог». И далее: «Критика Сергеевым подлинности «дневника»… была безупречна и убедительна и в источниковедческом, и в историческом, и в археографическом отношениях».

Третье. Относительно тетрадей А.А. Вырубовой и их содержания. Ссылаясь на А.А. Сергеева, В.П. Козлов свидетельствует, что единственная тетрадь, конфискованная у Анны Александровны при обыске и фигурировавшая в следственном деле (тетрадь N 1), содержала записи бесед и размышлений Григория Распутина. «В этой связи Сергеев обращает внимание на ту часть предисловия к публикации ["дневника»], в которой издатели указали, что на одном из допросов Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства Вырубовой была предъявлена ее же «тетрадь номер один», которую издатели определили как часть «дневника». Однако стенограмма допроса показывает, что это был не дневник в общепринятом смысле. «Тетрадка полна разных записок на какие-то мистические темы», - отметил председатель… Из дальнейшего следовало, что Вырубова пыталась в своей тетради записывать изречения и телеграммы Распутина… Но очень странно, что издатели в «Минувших днях» полностью проигнорировали стенограмму допроса, лишь мельком упомянув о ней».