Вернейские грачи

— Нет, нет, это неправда, — с жаром принялся уверять Рой. — И вы, пожалуйста, пожалуйста, не думайте, Клэр, что я белоручка. Фэйни просто врет, когда изображает меня таким принцем. Я всегда с удовольствием…

Рой ужасно торопился. Он видел, кто Клэр смущена, почти испугана его просьбой. Еще немного настойчивости, и она сдастся.

— Но мы же не в горы едем. Мы поедем по равнине. И потом это по делу, — пробормотала Клэр. — Вот Мать обещала скоро устроить поездку к Голубым озерам. Тогда, пожалуйста…

— Да, да, понимаю, — перебил ее Рой. — Я знаю, что вы по делу. — Он, как игрок, решил поставить свой последний козырь. Ну и пусть. Игра того стоит! — Я знаю, вы едете развозить приглашения на митинг. Приглашения тем, кто был партизаном, франтирером. Знаю, что это народное собрание устраивают сторонники мира и бывшие партизаны, что ваши старшие тоже там что-то делают. И там, на этом собрании, будут говорить против войны, и отец вашего друга Кюньо будет выступать и рассказывать, как он был в России и что там видел. Видите, Клэр, мне все известно. Но я тоже ваш друг, Клэр. Очень преданный друг. Вы можете положиться на меня. Ну, конечно, я против, то есть я был бы против всего этого у нас, в Штатах. Но ради вас, Клэр, чтобы быть с вами…

Рой говорил быстро, нервно, каждая жилка в нем прыгала, трепетала. Действительно, это была его последняя ставка.

У Клэр вдруг свело гневом лицо. Даже губы у нее побелели.

— Так ты знаешь? Откуда узнал?! — она вдруг перешла на «ты» и так близко надвинулась на Роя, что у самых своих глаз он увидел ее узкие бешеные глаза и почувствовал ее дыхание. — Шпионил? Так, значит, Ксавье правду сказал, и вы все шпионы? Пожалуйста, знай, у нас будет собрание и мы все будем помогать, знай это и иди доноси, доносчик! — она схватила было его за рукав, но тотчас же брезгливо отбросила от себя.

И этот жест ее лучше всяких слов показал Рою, какая пропасть разделила его и Клэр, как безнадежны все его домогательства и как бесконечно далека от него эта смуглая, горячая, злая и все-таки прекрасная девочка. Он молча отступил от нее и продолжал пятиться по коридору, в который уже проникал мягкий и серенький утренний свет, а она все надвигалась повторяя:

— Шпионил, гадина, шпионил? Говори, сейчас же говори!

И тогда, чтобы сохранить хоть какое-то подобие достоинства, остатки, жалкие остатки мальчишеского самолюбия, он сказал:

— Мадемуазель, я не желаю даже отвечать на ваши обвинения, — и тут же юркнул, именно юркнул, в комнатку Лолоты, где еще спали его товарищи и Хомер.

Первым движением Клэр было броситься за ним, начать дубасить изо всей силы в эту дверь, закричать, поднять все Гнездо, открыть перед всеми, кого они здесь пригрели.

Как ей удалось удержаться, Клэр и сама не понимала. Но в следующее мгновение она уже мчалась в дальний конец коридора, где была комната Матери.

Спит Мать или встала? У Клэр так стучало сердце, что не давало слушать. Она нажала ручку двери и проскользнула в комнату. Сквозь ставни проступали горизонтальные полоски света, и часть постели Марселины была тоже полосатая.

— Спит, — прошептала Клэр.

Как ни тих был этот шепот, Мать его услышала.

— Кто тут? — сонно спросила она.

Легкая тень взобралась к ней на постель, приникла к уху.

— Мама, это я, Клэр. Вставайте, Мама, очень нужно…

— Ты еще не уехала, Клэр? А где же мальчики?

Марселина с трудом выбиралась, выкарабкивалась из сна. Ах, как над нею трунили за этот детский, непобедимый сон! Как трудно бывало ей проснуться даже в отряде, когда предстояла серьезная операция. «Сразу видно избалованную, в перинках воспитанную барышню», — подсмеивался над нею Александр.

Однако сейчас девочка у ее постели была так напряжена, так нетерпеливо ждала ее пробуждения, что Марселина пересилила себя.

— Что случилось, Клэр? — спросила она уже «сознательным» голосом. — Подыми ставни. Я встаю.

— Ох, пожалуйста, пожалуйста, скорей! — и Клэр взволнованно и довольно бессвязно рассказала о том, что произошло только что в коридоре.

Почему-то она умолчала только о словах Роя: «Ради вас, Клэр, чтобы быть с вами». Впрочем, в запальчивости она могла их и пропустить, не расслышать…

— Они знают даже, с чем будет выступать дядя Жером. Им все известно. Это они, наверное, выкрали тот билет, который пропал третьего дня. Я уверена, это их дело!

Клэр, разгоряченная, с надеждой взглянула на Мать.

— Вы их прогоните, правда?

Марселина, сидя на кровати, расчесывала гребнем каштановые пряди. Она нагнула голову, и Клэр не могла заглянуть ей в лицо. Но тонкие руки Матери двигались так размеренно, так неторопливо перебирали волосы… От возмущения слова застряли в горле Клэр.

Марселина все так же неторопливо положила гребень на стул возле постели, подколола прядку, свешивающуюся на лоб, и только тогда взглянула на девочку.

— Я думаю, тебе пора будить Корасона и остальных, — сказала она. — Надо вам ехать, а то вы не успеете вовремя вернуться. Не забудь, в пятницу у вас будет проверка по алгебре.

Потом, видя, что Клэр не двигается и смотрит на нее так, как будто вот-вот взорвется, Мать тихонько привлекла ее к себе.