Верни мне мой 2007-й

Каждый вторник в четыре часа дня и каждую пятницу в два – сразу после учебы – я приходил, чтобы поболтать. Аня рассказывала, как занималась гимнастикой с раннего детства и была самым перспективным ребенком в своей секции. До двенадцати лет они с мамой и сестрой жили в Хабаровске. Затем тренеры, заметив у девочки серьезные спортивные амбиции, посоветовали переезжать в Москву – Аня к тому времени переросла уровень любого из местных спортклубов. Мать пожертвовала неплохим карьерным положением – она работала заместителем главы городской администрации – и увезла дочерей в столицу.

– Довольно долго мы жили у родственников, пока мама не нашла нормальную работу. Потом сняли вот эту квартиру. Не Рублевка, конечно, – девушка иронично улыбнулась, – но зато отдельно. Не семь человек в трешке.

Они жили втроем: с мамой и старшей сестрой, той самой, которая через Натку узнала обо мне. Сестра две недели назад улетела в Штаты по Work&Travel[12] на три месяца. Самой Ане в конце мая предстояло отправиться в Испанию на какой-то турнир и последующие трехнедельные спортивные сборы. Потом – поступление в новую школу и очень короткие (для летних) каникулы – всего один месяц.

Мне нравилось наше общение. Я поправлял грамматику или фонетику Ани очень редко, и все это было похоже на обычный треп, а не репетиторство. В этой связи работать мне было легко и приятно.

Однажды я как обычно во вторник после университета приехал в Марьино и застал девушку в крайне плохом расположении духа. По всему было видно, что разговаривать она не хочет. После нескольких попыток завязать беседу и Аниных односложных ответов я предложил:

– Слушай, если ты не хочешь сейчас разговаривать, может, мне лучше уйти? А ты отдохнешь. Тебя, наверное, очень измотали тренировки и учеба за последнее время.

Аня сидела на подоконнике. Она слегка поджала губы и посмотрела в окно, раздумывая о чем-то. Потом тихо, устало сказала:

– Нет, не стоит.

– Тогда расскажи, почему такая аморфная сегодня? Что-то случилось?

Аня продолжала наблюдать улицу сквозь стекло, словно не замечая меня. Минуту спустя она вдруг спросила:

– У тебя девушка есть?

Прямо дежавю какое-то. Она-то к чему спрашивает? Я в таком возрасте всерьез увлекался компьютерными играми. И правда что ли, акселерация?

Я завис на несколько секунд, подумав о Натке.

– Не знаю.

Моя собеседница с любопытством повернулась в мою сторону.

– Как это? Не знаешь, есть ли девушка?

– Не знаю, в каких мы с ней отношениях – просто друзья или что-то большее.

– Ты ее когда-нибудь просил сделать для тебя что-то такое, чего она сделать не могла?

– Не совсем понимаю, о чем ты говоришь. В моей голове это не укладывается. А почему спрашиваешь?

Аня опять замолчала в нерешительности – продолжать ли тему? Но все-таки решила рискнуть:

– У меня недавно появился парень. Он очень классный. Мы отлично ладим. Мне кажется, что я его люблю.

– Не хочу обижать твои чувства, но, по-моему, это обычная подростковая влюбленность. Я сам не верил, когда мне так говорили. Но теперь, по еще свежей памяти (всего пять лет прошло), могу сказать – так оно и было.

– Нет, у нас все не так! У нас – по-настоящему! Пусть все говорят, что это все ерунда – я не верю.

Типичный подростковый максимализм, пронеслось у меня в голове. Я решил увести разговор в русло проблемы:

– Ну, хорошо, у вас большая любовь. Что не так-то?

– Он считает, что я уделяю ему очень мало времени. Но у меня и так его мало! Истерики мне закатывает, мол, не ценю его.

– Еще раз прошу прощения, но, по-моему, твой так называемый парень ведет себя как девчонка. Что за сопли? Сколько ему лет вообще?

– Семнадцать. Это не сопли. Это эмоции. Он этим живет. Он – эмо.

Ну конечно, как же иначе. Не все эмо – слабохарактерные нытики, но почти все слабохарактерные нытики вдруг в одночасье стали эмо. И парень Ани, как мне казалось с ее слов, относился именно к таким. Я решил узнать о нем побольше, мало ли, может, мы были знакомы.

– А как зовут его? На Пушке зависает?

– Егор. Ну, бывает иногда, но редко. В основном здесь, на юго-востоке они тусят. А что?

– Да так. Вдруг встретимся. Интересно будет поболтать.

Аня пожала плечами и посмотрела на часы на руке. Потом медленно спустилась с окна и изобразила подобие улыбки:

– Ну ладно, на сегодня, наверно, хватит. Спасибо, что пришел.

– Не за что. Пока!

Следующие несколько дней я спрашивал у ребят на Пушке, не знает ли кто Егора из Марьино «или откуда-то оттуда». Отчего-то мне очень хотелось пообщаться лично с этим чересчур эмоциональным молодым человеком. Как и ожидалось, никто с ним знаком не был. Только одна девчонка из Люблино как-то упомянула, что вроде бы знает какого-то Егора-эмо со своего района, но давно его не видела. Изображать Коломбо и искать парня по всей Москве я не стал – все-таки, по большому счету, какое мне дело до личной жизни ученицы?