Верни мне себя

Всё внутри сжимается от ужаса. Я продолжаю рыдать и умолять его успокоиться. Но Артём не слышит меня и снова начинает наносить удары, пока я не проваливаюсь в темноту.

Боль рвёт меня на части. Грудь сдавливает так, будто вокруг стальные тиски. Я отчаянно пытаюсь вдохнуть, но змеи не дают этого сделать.

– Видимо, тебе, ублюдку, сразу нужно было объяснить всё на твоём языке! – сквозь шум прорывается голос Яниса, наполненный гневом.

Я раскрываю веки и сквозь туманное марево вижу, как Янис наносит удары по Артёму. Каждый удар отзывается болью в моём теле, словно это меня вновь бьют и истязают. Старая рана на руке пульсирует, болезненные воспоминания захлёстывают с новой силой.

Я пытаюсь двинуться, сделать хоть шаг, но ноги словно приросли к месту.

– Прекратите… – хриплю я, парализованная ужасом. Сил нет даже закричать. – Пожалуйста, хватит…

Но мои слова тонут в грохоте их драки. Внутри всё сжимается от беспомощности. Кажется, что я вновь та бесправная жертва. Страх цепкими когтями сжимает моё сердце, а слёзы непроизвольно стекают по щекам.

Но, наконец-то, звуки затихают. Сердце начинает биться медленнее. Я чувствую, как последние силы покидают моё тело, и я, сползая вниз по стене, погружаюсь в темноту…

Глава 22

МОСКВА. НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ

ЯНИС

Машина плавно едет по сумеречному городу. Бестия сидит, уткнувшись взглядом в окно, и молчит. Хотя сейчас она скорее выглядит, как хрупкий, беззащитный ангел со сломанными крыльями. Ни тени от той Яны, которую я привык видеть рядом с собой. Хочется протянуть руку и прикоснуться к ней, заговорить и нарушить тишину, но не уверен, что могу помочь ей сейчас. И это чувство беспомощности выедает меня изнутри.

Я бы отдал всё, чтобы забрать боль Яны себе, согреть и увидеть искреннюю улыбку на её лице. Привык решать проблемы, быть опорой, но вместо этого вышел из себя. Как оказалось, у моей выдержки был предел. И сегодня его пересекли. Я привык использовать кулаки только в спортзале на спаррингах и никогда не думал, что опущусь до того, что использую их для решения проблемы.

Но с таким, как Янин бывший, нужно было изначально говорить на его языке. Ещё в свой первый прилёт я связался с ним и предупредил, чтобы он держался от неё подальше. Но этот подонок не воспринял мои слова всерьёз. И сегодня моя дипломатичность полетела к чертям.

Я вмиг вскипел, когда увидел, как Яна снова стоит с этим ничтожеством, а рядом с ними лежит пакет с детскими игрушками. Его наглые слова и высокомерное поведение лишь подлили масла в огонь, и я выплеснул на него всю ярость, что копилась во мне весь этот проклятый месяц. До сих пор не могу уложить в голове, как она после всего, что увидела в телефоне, пошла с этим ублюдком покупать игрушки для нашего ребёнка?!

И если бы Яна не потеряла сознание, я бы потребовал ответ на свой вопрос и не оставил бы живого места на этом подонке. Но её обморок мгновенно выбил из меня всю дурь и ревность. И, несмотря на то, что она быстро пришла в себя, я без промедления отвёз её в клинику, чтобы убедиться, что с ней и ребёнком всё в порядке.

Всю дорогу до больницы она находилась в ужасном состоянии. Поглаживала живот и тихо плакала. Мне было невыносимо смотреть на неё такую бледную и потерянную. Я пытался с ней заговорить, успокоить, но она никак не реагировала на мои слова.

Только после тщательного обследования, когда врач подтвердил, что с ней и ребёнком всё в порядке, с лица Яны спало напряжение. Она выдохнула, но всё ещё оставалась отстранённой.

Настоящее дежавю. Когда-то она такая же сломленная сидела на моих коленях в машине после встречи с бывшим. Именно в тот момент я увидел в этой девушке глубину, которую она так тщательно от всех скрывала и берегла. И сейчас, смотря на неё, единственное, чего я хочу – это, как и тогда, увезти её подальше ото всех, сделать всё, чтобы она почувствовала себя в безопасности и ощутила мою поддержку.

– Прости, что сорвался, – произношу тихо, чувствуя вину перед ней.

– Вы здесь не при чём, – признаётся устало и поворачивает голову в мою сторону. Смотрит на меня пустыми, почти стеклянными глазами. – Я просто вспомнила, почему рассталась с Артёмом. Вы ведь знали?

Пальцы невольно сжимаются в кулак от злости на себя. Я часто думал о том, что есть нечто парадоксально-прекрасное в том, что Яна не помнит ту их ночь. Размышлял, стоит ли рассказывать ей правду или сделать всё возможное, чтобы уберечь её от горькой правды. Меньше всего мне хотелось, чтобы такие воспоминания возвращались к ней, пока она находится в уязвимом состоянии. А в итоге стал одним из катализаторов, спровоцировавших их.

– Знал, – отвечаю честно, смотря прямо в её небесные глаза.

– Вы обязаны были мне сказать об этом. А не говорить загадками, – выдаёт с досадой и разочарованием.