Верни моего сына (СИ)

Сколько бессонных ночей пролетело, сколько выплакано слез… Днем хоть отвлекалась на дела, на разговоры, ненадолго забывала о своей беде, но стоило солнцу скрыться за горизонтом, как тоска накатывала с удвоенной силой. Тогда садилась за швейную машинку, оставшуюся еще с времен юности, и начинала работать. Монотонно, упорно, без отдыха. Лишь когда за окном алела заря, откладывала шитье и буквально падала на кровать, забываясь коротким, беспокойным сном.

Как-то, в одну из таких ночей, в комнату заглянула заспанная мать:

— Ты спишь когда-нибудь?

— Нет, — ответила, качая педаль машинки неутомимой ступней. Вверх-вниз, вверх-вниз.

— Ты совсем себя измотала этим шитьем! — прикрыла дверь и присела рядом, на кровать. — Эй, ну посмотри на меня, Лера! Отвлекись хоть на минуту. Поговори со мной.

— Если отвлекусь — опять тоска заест.

— Ну нельзя так — сутками не спать, шить и шить, шить и шить! Глаза же испортишь!

— Они отдыхают.

— Да как же они отдыхают, если ты работаешь без остановки?!

— От слез отдыхают.

Сказав это, стала шить еще яростней, а мать просидела с ней тогда до самого рассвета. Даже глаза не прикрыла. Не говоря ни слова, слушала монотонный шум машинки, который то ослабевал, то опять усиливался. Это была ее первая поддержка, пусть и молчаливая. Но она возымела нужный эффект.

На следующее утро Лера решительно сказала себе «хватит». Так нельзя. От такой тоски сгореть можно. Надо верить, что все получится, что сможет Лешку вернуть. В конце концов, теперь она не одна, вдвоем бороться намного легче.

Подумала о Матвее и нежность разлилась по венам. Встреча с ним поможет ей немного отвлечься, вспомнить, что в этой жизни есть и яркие краски, теплые эмоции. Что мир не погряз в беспросветной тьме и не утонул в омуте боли.

Прислонилась к шкафу лбом и на секунду закрыла глаза. Потом стиснула пальцами дверцу и потянула на себя. Взгляду открылись полки с аккуратно сложенными вещами. Неброские свитера, джинсы, вышедшие из моды костюмы… Вещи из прошлой жизни. То, что носила до встречи с Ильей. Удивительно, как вообще он ее заметил. Может, уже тогда он был знаком с Амелией, а ее выбрал по наводке сестры? Какая теперь разница… Лучше забыть, хотя бы постараться. Нужно попробовать жить сейчас, сегодня, в эту минуту!

Вздохнула и закрыла шкаф. Бросила взгляд на объемный чемодан, который так и не решилась распаковать. А перед глазами мелькнула картинка, как тащит его из особняка, зареванная и грязная… Судорожно замотала головой, прогоняя неприятные воспоминания. В чемодане наверняка лежит парочка дорогих вещей, которые носила, будучи женой Ильи. Не хочется, но придется что-то выбрать, иначе рядом с таким мужчиной, как Матвей, будет выглядеть как серая мышь. А хотелось произвести впечатление. Приятное впечатление. Показать, как он ошибся, выбрав Амелию. И себя убедить, что еще жива. Что, несмотря ни на что, умеет дышать и чувствовать. При одной только мысли об этом мужчине сердце бьется сильнее и хочется жить. Боже, как же хочется жить!

Впервые за долгое время улыбнулась и начала подбирать наряд.

Глава 26

Смотрела на темную ленту дороги и без конца теребила ремешок сумочки. Уже жалела, что так хорошо подготовилась к встрече. Лучше бы вообще на нее не соглашалась! Черное платье и туфли в тон, локоны, падающие на плечи и красная помада, — в этом образе роковой женщины она больше напоминает Лию, чем саму себя. Поглядывала в зеркало машины и мысленно удивлялась такому перевоплощению. Почему раньше не решалась подчеркнуть свою красоту? Почему выбирала неброскую и повседневную одежду, пытаясь не выделяться, стремясь скорее спрятаться от всего мира в свой панцирь? Наверное, уже тогда подсознательно отвергала все, что нравилось Амелии, не хотела быть ее отражением. Ведь все окружающие подмечали: яркая, уверенная в себе — это Лия; незаметная, неброская, — Лера. Так и повелось.

Но теперь уже не будет так, как раньше.

Сейчас на нее смотрит совершенно другая женщина: яркая, красивая, медленно, но верно идущая к своей цели. К вендетте. И эта женщина не остановится ни перед чем, пока не добьется желаемого, не отомстит и не вернет сына. Да, внешне она преобразилась: и живот почти в норму пришел, и похудела на нервной почве. Только отчаяние скребло грудную клетку, отражалось в глазах и предательски выдавало внутреннее состояние. И если следы бессонницы удалось скрыть с помощью макияжа, то это едкое чувство никак не замаскировать, сколько ни пытайся.

Вообще странно, что в голову забрели такие мысли. Лера разозлилась и мысленно одернула себя. Нужно думать, как сына вернуть, а не размышлять о всякой ерунде!