Верни моего сына (СИ)

— Не знала? Странно, что ты даже не потрудилась залезть в интернет и поискать информацию о своей драгоценной помощнице. Самый громкий адвокатский брак и не менее громкий развод. Ходят слухи, что Ева до сих пор любит своего бывшего мужа. Это нам только на руку. Она проиграет суд, потому что у вас, женщин, эмоции всегда преобладают над разумом. Мой адвокат знает, за какие ниточки дергать, так что госпожа Ершова быстро потеряет голову. Не устоит. Но если тебе так хочется, так и быть, можешь потешить себя напрасными надеждами.

— Спасибо, что разрешил, — мрачно пошутила Лера, хотя на самом деле ей хотелось подойти и отхлестать его по щекам. За подлость, прокрутившую сердце как в мясорубке, за ложь, оставившую в душе безобразные шрамы, за мошенничество, навсегда убившее в ней веру в людей. За одно его существование! Когда-то она любила эти глаза, пустые и холодные, любила эти губы, изрыгающие жестокие слова, любила эти руки, отнявшие ее сына… Вернее, думала, что любила. Это ее самая большая ошибка — связать свою жизнь с этим чудовищем. Ошибка, стоившая ей половины сердца. Вторую половину пока еще питает надежда. Зыбкая, слабая, робкая. Как же неприятно осознавать, что от этого человека все еще зависит ее будущее! Пусть косвенно, но зависит. Что ему стоит выгнать Амелию? Отдать сына по-хорошему? Ничего. Но он не хочет. Хуже того, ему наплевать. Даже если Лешка никогда не узнает настоящей материнской любви, а она умрет от тоски и одиночества — Илья только посмеется. Переступит через ее кости и пойдет дальше.

И в какой-то миг захотелось, чтобы Амелия разрушила его жизнь так же, как когда-то Матвея. А еще лучше — разбила вдребезги, до основания. Растоптала и выкинула на свалку. Чтобы он хотя бы на секунду почувствовал боль — ту самую, которую так щедро, с барского плеча, подарил Лере. На, мол, подавись. Это все, что ты заслужила. Пусть эта боль станет вечным напоминанием такого удачного, с точки зрения окружающих, брака.

Скрипнула зубами и молча пошла к выходу. Но почти сразу замерла. Обернулась. Посмотрела в эти ненавистные глаза, в которых таилась насмешка.

— Я вот смотрю на тебя и пытаюсь понять: ты всегда был таким гнилым или разлагался постепенно?

Он ничего не ответил. В душе разлилось сладко-горькое торжество, когда увидела, как на его губах потухла мерзкая улыбка, а насмешка во взгляде сменилась недовольством. Круто развернулся на каблуках и, со злостью вбивая пыль в асфальт, прошествовал в холл клиники. А она смотрела ему вслед, сжимая кулаки.

Глава 39

Только приехав домой, немного успокоилась. Всю дорогу оглядывалась, боясь, что Илья следит. Так и казалось, что раскусил ее, узнал о карточке и ринулся догонять, чтобы отобрать ее.

Зря переживала. Благополучно вернулась, закрылась в своей комнате и с сильно бьющимся сердцем открыла медицинскую карту. Волосы дыбом встали, когда изучила анализы. Не все удалось разобрать, но самое главное поняла: Амелия действительно бесплодна. Более того, у нее был выкидыш. Похолодела, когда увидела дату. Это произошло как раз в тот период, когда сестра якобы была беременна от Матвея. Что же получается? Она действительно носила его ребенка под сердцем? И, выходит, соврал он?

Отказываясь в это верить, начала судорожно перебирать в голове разные варианты. Возможно, Амелия просто нагуляла ребенка. Говорили же, какие вечеринки она устраивала в его отсутствие! Хм. Полистала еще несколько страниц. Анализы на гормоны… Бесконечные УЗИ… Очень много всего непонятного, куча медицинский терминов… Не стала смотреть дальше. Дрожь охватывала сильнее, нарастала мигрень. Немного подумав, заглянула в конец карточки. Последние анализы были сделаны год назад. Врач, точно бескомпромиссный судья, размашистым и неразборчивым почерком вынес окончательный приговор: бесплодие. Без шансов на обжалование.

Отложила карточку и задумчиво посмотрела в окно. Слишком много мыслей сталкивалось в мозгу, не давая сосредоточиться. Амелия не врала. Диагнозы страшные. И, возможно, она пошла на преступление не ради мести…

Я — его мать. Любое ДНК это подтвердит. И неважно, кто родил.

Слова сестры зазвучали в ушах так четко и громко, словно она сейчас стояла рядом и сама их произнесла. Тогда Лера не придала им значения, но теперь… Теперь все постепенно становилось на свои места. А что, если она действительно хотела стать матерью? Только не чужого ребенка, а своего — с той же генетикой, от того же мужчины. Не смогла она, так смогла сестра… Странно, что никому не рассказала о своем диагнозе, а выбрала такой нехороший путь. Не попросила о помощи, не предупредила, просто нагло и беспринципно отобрала сына. А ее почти растоптала. Лишь чудо помогло Лере выбраться из трясины отчаяния. А если бы не нашла в себе силы вынырнуть? Амелия на это и надеялась, хотела стать для Лешки единственной и законной матерью.

Но все пошло не по ее сценарию.