Верни моего сына (СИ)

Посмотрела на увесистую карту и вдруг поняла, какой сейчас серьезный козырь в ее руках. Любой поймет, что с таким диагнозом Амелия не могла родить собственного ребенка. Остается только доказать, что она — не Лера…

Хлопнула входная дверь, послышались голоса. Напрягла слух и поняла, что отец вернулся из рейса. Не хотелось рассказывать ему о случившемся, снова вгонять под кожу иголки воспоминаний. Скорее всего, мать сама ему все расскажет. Должен же он знать, что доченька объявилась, быть в курсе того, что она натворила.

Через час он постучал, и она удивилась, когда взял ее за руки и сказал, что поступок Лии переходит все границы. Спросил, нужна ли ей какая-нибудь поддержка, заверил, что готов сотрудничать с адвокатом, если понадобится. Когда отец ушел, Лера вдруг поняла, что смотрела на родителей сквозь призму обиды и непонимания. Да, они неидеальны, да, они всю свою любовь отдали не ей, но сейчас, когда она оказалась в беде по вине их любимой дочери, они, несмотря ни на что, готовы поддержать. Даже мать не призналась Амелии, что видела, как перевозили ее деньги из гаража. Все сделала так, как и просила Лера. Не подвела. Хотя можно догадываться, чего ей это стоило. Лия наверняка из нее всю душу вытрясла, пытаясь выведать, где лежат миллионы.

Илья хоть и расхваливал своего адвоката, а все равно они с Евой идут впереди. Возможно, муженек еще сможет выкрутиться, но у сестрицы нет никаких шансов.

Теперь Лера знает о ней все и вряд ли сможет чему-то удивиться. Амелия наверняка сейчас кусает губы от злости и проклинает ее на все лады. Небось опять затеяла какую-то пакость.

Так она думала, пока однажды в полдень, вернувшись с прогулки домой, не увидела пиджак Лии в коридоре. В тот миг она еще не знала, что услышит исповедь сестры и увидит всю ситуацию ее глазами.

Глава 40

Переступила порог и онемела, когда увидела на вешалке бордовый пиджак сестры. Медленно опустила голову и нащупала взглядом яркие остроносые туфли. Сердце заколотилось как бешеное, дыхание перехватило. Что она здесь делает?

— Я больше не могу это держать в себе! — высекло воздух словно плеть. Лера замерла на месте, прислушиваясь.

— Господи, да на тебе лица нет! Что случилось? — донесся до ушей встревоженный голос матери.

— Я стерва, настоящая стерва… — пробормотала она, но Лера услышала. — Вы меня никогда не простите…

Похоже, в этот раз она не собирается устраивать скандал. Не тот у нее настрой. А зачем пришла тогда? Хочет надавить на жалость?

— Лия, присядь, ты сейчас упадешь!

Послышался шорох и скрип, будто передвинули кресло. Свинцовая тишина сдавливала виски. Лере казалось, что она слышит собственный пульс.

— Я никому и никогда об этом не говорила, все держала в себе, — сдавленный голос сестры разорвал тишину. — Часто, когда смотрю на Лешку, задаю себе вопрос: «Почему я так ненавижу Леру?» И вот сейчас, многое проанализировав, я поняла, почему. Все началось еще с детства. Вы с папой просто душили меня своей любовью и опекой, шагу не давали ступить, а Лера всегда держалась обособленно и делала все, что считала нужным. Вы позволили ей распоряжаться своей жизнью самостоятельно, в то время как ко мне всегда лезли со своими советами, объясняли все как несмышленому ребенку, поэтому я все делала вам наперекор. Надеялась, что махнете рукой и оставите меня в покое. Знаешь, уже тогда я в первый раз почувствовала ненависть. Она росла где-то глубоко, такая слабая, незрелая, как росток. Мне кажется, тогда ее еще можно было вырвать.

А потом я увидела Матвея и влюбилась без памяти. Никто даже не догадывался, что я не спала ночами и все время рыдала в подушку, потому что он выбрал Леру, а не меня. Каждый раз я представляла себе, как он целует меня, а не ее, как обнимает мои плечи, а не плечи сестры, как надевает мне на палец обручальное кольцо. Безумно красивый, умный, самостоятельный и к тому же настроен решительно. Где еще я могла такого найти? Я скрипела зубами от злости, когда они стояли под нашими окнами и обнимались. Все глаза себе выплакала, подслушивая их телефонные разговоры. Не знаю, как я решилась сыграть роль сестры. Наверное, впала в какую-то прострацию, слишком много нервничала и переживала, плохо понимала, что делаю. Я подстроила все так, чтобы Лера думала, будто свидание отменилось, а вместо нее пришла я. Одетая точь-в-точь как она, даже сделала такой же косой пробор… Я светилась от счастья, была на седьмом небе, мне ничего не стоило отзываться на ее имя. И Матвей… он был слишком ослеплен любовью, чтобы понять, в чем дело. Лера увидела нас вдвоем и не стала мешать. А я всеми правдами и неправдами отвадила его отсюда, чтобы он не догадался о моем обмане.

Лера на цыпочках подошла к двери и заглянула в щель: Лия сидела в кресле ближе к окну, свет падал на ее лицо, которое искажала судорога боли. Это был тот самый момент, когда сестра сорвала привычную маску надменности и холодности и показала себя такой, какая есть на самом деле: несчастной и раздавленной.