Вернись! Пока дорога не забыта

– Кузина предпочитает уединение, ведёт себя настороженно, я так и не смогла поговорить с ней.

– Супруг принцессе нужен, но знакомить её с претендентами необязательно. Я сам выберу подходящего. – Король Турилии вспомнил о главной цели своего приезда. – Танила скромна и послушна…

– Вот и чудно! – Меерлох поднялся, предлагая разойтись. Он опасался, что разговор повернётся к Ильберте и её избраннику. Это было бы крайне неприятно. Императрица поспешила прочь, одарив деверя лучезарной улыбкой на прощанье, за ней последовала дочь. Император необычайно ласково простился с братом: – завтра жду тебя в кабинете, подробнейше расскажу обо всех знакомых принцах. Вместе подумаем, кто лучше других подойдёт на роль твоего приемника. Здесь есть всякие: покладистые и упрямые, разумные и тугодумы, но каждый с той или иной страстью грезит о троне.

Предложение Эльсиана и согласие Ильберты по-прежнему оставались в силе. По приезде Энварда должна была состояться помолвка, но молодые люди молчали об этом. Из-за позиции отца невесты тема эта слишком щекотлива. Погожим утром после завтрака они гуляли в парке, сопровождаемые фрейлинами и пажами. Принц выглядел рассеянным, односложно и невпопад отвечал на вопросы спутницы. Девушка, указав на одну из скамеек, предложила присесть. Некоторое время она молчала, наблюдая за расположившейся неподалёку и весело болтающей свитой.

– Я так много говорю, принц, а собеседник безмолвствует...

Эльсиан только плечами пожал, даже не взглянув на невесту.

– Если б я не знала, что вы ездили на охоту в мужской компании, заподозрила бы существование соперницы, – снова не дождавшись ответа, принцесса полюбовалась грустной улыбкой жениха и продолжила: – отец сказал, что вы с ним не говорили обо мне ни разу.

– Это так.

– Эльсиан, либо сейчас же объяснитесь, либо я решу, что дело в намерении императора не оставлять трон моему супругу!

– Меня устраивает трон Полонии, ваше императорское высочество. Целый год мой отец правил двумя сотнями человек в единственной долине, и я понял: дело не в размере королевства.

– Так в чём же дело? Будто вас на казнь ведут, а не под венец!

– Я боюсь одного, принцесса, сделать вас несчастной.

Ильберта отвернулась. Она хмурилась, обдумывая услышанное. Ну почему? Не так давно, считая себя покинутой, она услышала обещание сделать всё для её счастья, а теперь, когда она весела и беспечна, принц сомневается. Думая произнести: «Эльсиан, вы уже сделали меня счастливой!», она увидела идущую по дорожке Танилу и сказала другое:

– А вот и моя кузина! С ней вы могли бы чудесно помолчать вдвоём! За всё время, что она здесь я не услышала и двух слов! Сестрица! Идите к нам!

Эльсиан встал со скамьи и поклонился подошедшей. Что она с собой сделала? Молодой человек не узнавал новую знакомую. Волосы стянуты в тугой узел, скрывающий природную пышность и блеск, ресницы опущены, наряд бесформенный.

– Знакомьтесь, старший сын короля Полонии Эльсиан, – продолжила речь Ильберта, – Танила, наследница трона Турилии.

Турильская гостья все же бросила яркий взгляд на принца. Этого хватило. Её истинный образ дорисовало воображение.

– Милые принцессы, – обратился Эльсиан к девушкам, – не покататься ли нам в лодке? Я видел на пруду несколько…

– Фрейлины иногда катаются со своими кавалерами, – протянула Ильберта, – но…

– На воде сейчас, должно быть, чудесно, – улыбнулась Танила.

Кузина с удивлением взглянула на неё, неужели эта молчунья способна связать больше трёх слов? Эльсиан сделал знак свите и стал спускаться к пруду, принцессы последовали за ним. Пройдя по широким, прочным мосткам, принц шагнул в лодку и помог обеим девушкам расположиться в ней. Затем взял вёсла. Ильберта наблюдала, как свита разбирает лодки и весело отчаливает их от мостков, Танила, слегка склонившись, трогала кончиками пальцев воду, а принц любовался её профилем. Как умело она прячет свои достоинства! Он никогда бы не обратил внимания на эту скромницу, если б не видел её вчера вечером такой обворожительной! Но ведь это совсем неплохо! Вспомнилось раздражение от назойливого внимания к Ильберте всех мужчин, юношей и мальчишек на балах и торжественных приёмах с тех пор, как она вернулась к привычной жизни. Воспитанный в строгих правилах короля Энварда принц считал за образец поведение своей матери Рогнеды и сестры Эгреты, не позволявших себе ничего сверх положенного по протоколу и этикету. Кокетство считалось уделом фрейлин. Императорская дочь была приветлива и мила с каждым, вызывая невольную ревность. Наконец, все лодки отчалили, и Ильберта повернулась к своим спутникам:

– Как тебе нравится у нас, сестрица?

– Гораздо лучше, чем дома, – тихо ответила Танила.

– Но ты совсем не принимаешь участия в развлечениях…

– Простите, я к этому не приучена.

– Не понимаю. Тебя никто никогда не развлекал?

– Нет. Меня, честно сказать, не замечали, пока не случилось это с братом… и оказалось, что я наследница.

– Тебя, я смотрю, не огорчила смерть Кутроха? – пристально изучая сестру, спросила императорская дочь.