Вернись в прошлое и убей его (СИ)

– Точнее, хотели, – говорю.

– Не удивлена.

– Это про теледебаты.

– О!

– Не бойся, – комментирует с улыбкой Ася, ловя взгляд с опаской Ланы. – Кросс больше не предатель. Он просто был сманипулирован. У него в голову был вделан чип.

– Мы все немного сманипулированы, – усмехается Лана. – С самого детства. Телевизор никого ещё до добра не доводил.

– А также школа. Семья. И так далее, – реагирует Ася.

– А что не так с дебатами? – спрашивает Лана.

– Они хотели, чтобы вы опозорились в прямом эфире, – говорю политику. – Обделались.

– Обделалась?

– Именно, – отвечаю.

– В каком смысле?

– В прямом и в переносном.

– Помню, помню… Однажды ты мне однажды уже рассказывал этот план правителя. Я, правда, его не очень-то всерьёз восприняла.

– Я это тебе уже рассказывал? – хочу потереть лоб, но там бинт. – Выходит, забыл.

– Бывает, отвечает Лана. Её интонация меня пробивает. У меня в голове всплывает нужная картина.

– Помните, я проверял ваш номер в гостинице? – спрашиваю.

– Да, – отвечает она.

– Так вот, я вас избавил от этого позора и ужаса.

– Классно! Молоток!

– Ну, так получилось, – скромно отвечаю.

– То есть? – спрашивает Лана.

– Этот дар зачем-то же был мне дан.

– Каждый из нас получает то, что заслужил.

– Не уверен, что я заслужил, – искренне отвечаю. – Я просто выиграл в лотерее.

Теледебаты

– Долой! Уходи! Наш президент – Лана! – доносится из-за окна.

Крики хором на улицах не собирался униматься. Мы с Асей вдвоём завтракаем.

– Сегодня решающие теледебаты, – комментирует Ася, намазывая хлеб.

– Надо ехать, – отвечаю.

– История о дебатах, это круто, – говорит она.

– Да!

…Мы в фойе телецентра. Впереди охрана спрашивает билеты.

– Поищи в карманах, – шепчу Асе.

– Да, – отвечаю, не глядя. У неё в руках использованный билет на общественный транспорт. – Поищи ещё что-нибудь. Для меня.

Чек из магазина? Тоже хорошо.

– Вот наши билеты, – подаю охране, улыбаясь. Та вглядывается в бумажки.

– Как?.. – только успевает выразить недоумение проверяющий, как быстро взглядываю в глаза им обоим, и посылаю команду: «Верить!»

– Спецприглашение, – мило улыбаюсь.

– Давайте уже быстрее, а то скоро начнётся, – торопит Ася.

– Да-да, пожалуйста, – мило улыбается охрана.

– Отдайте обратно спецприглашения, – говорю.

– Нате.

Полутёмный амфитеатр полон, но мы прорываемся в первый ряд в места для гостей.

– Мы от Правителя, – улыбаюсь. – Видели меня по телевизору.

– О! Да! Конечно! – откликается контролёрша.

Лана меня, кажется, узнаёт. А может даже и Правитель. Оба стоят перед пюпитрами. Дискуссия начнётся вот-вот. На них смотрят огромные глазищи двигающихся на шарнирах телекамер. В микрофоне у кого-то звучит шорох.

– Кому же мы дадим слово первому? – начинает издалека ведущая и обращается к залу.

– Правителю! Правителю! – раздаётся всё громче.

Оглядываюсь на зал. Все сидят, зажав рты. Откуда же идёт звук? Вижу динамик.

– Правителю! – звучит из динамиков заранее заготовленная запись.

«Хоть бы ты сделал что-нибудь постыдное, – мысленно посылаю команду Правителю. – Тупо заржи!»

– Ха-ха-ха! – смеётся Правитель. Лана в него диковинно всматривается. Диктатор явно не в себе. Ведущая, стараясь сгладить неловкость, говорит:

– Дадим слово Лане.

Лана огладывается на Правителя, который молча улыбается, она оглядывается на зал, видит меня. Мы перемигиваемся.

«Режь правду-матку!» – посылаю команду Лане.

«Пусть то, что она говорит, вы будете немедленно визуализировать, – посылаю команду техникам. – Поняли?»

В колонках слышится щелчок и эхом доносится:

– Поняли.

Посылаю команду Лане и техникам одновременно:

– Соединитесь мыслями. Действуйте напрямую. На время этой телепередачи.

Лана рефлекторно кивает и произносит:

– Долой ложь! Да здравствует правда!

– Интересно. Продолжайте. Посмотрим, чем вы закончите, – улыбается Правитель.

– Закончу я тем, что тебя уделаю, – громко воскликнула Лана, и ведущая поискала глазами охрану – та тоже напряглась – и испуганно посмотрела на Правителя. Однако тот кивнул: мол, пусть оппонентка продолжает, не надо прерывать.

– Вы ненормальны! – заметил Правитель.

– Вспомни, как ты целовал мальчика в живот, – крикнула Лана, и на экране за ними фоном поползли кадры из кинохроники, Правитель поднимает рубашку и целует маленького мальчика в живот.

– Или ты сказал: «Он утонул», – когда наш военный корабль потерпел крушение и погиб только потому, что ты отказался брать помощь у других стран!

– Они могли узнать нашу военную тайну, – кивнул Правитель. – Избиратель меня одобрил. Рейтинг же не упал.

– Избиратель? Твоё сводящее с ума телевидение – вот твой избиратель! – крикнула Лана, а фоном пошли исторические кадры похорон поднятых со дна морского моряков: цветы, закрытые гробы, женщины с каменными лицами и слёзы крупным планом.

– Поори ещё, – неопределенно заулыбался Правитель.

– Ты только и можешь, что хамить. Гопник из подворотни! Но твоё время прошло! Понял, нет?

Телеведущая ошарашенно смотрит на обоих, потом переводит глаза на экран и ужасается. По экрану ползут кадры массовых манифестаций с криками:

– Уходи! Уходи! Правитель – вон! Тебя ждёт трибунал и Гаага! Долой ложь! Да здравствует правда!