Вернись за мной (ЛП)

— Боже, Коннор, я могла умереть, и тогда кто бы приготовил ей пирог? Что было бы с ней, если бы ты туда не попал? Как я могу простить себе то, что разрушила ее мир?

— Ты не умерла, ты здесь.

Правда? Вина и боль охватили меня, не давая вдохнуть. Я так старалась держать все на расстоянии, но я в полном беспорядке.

В абсолютный беспорядке.

— Мне не стоило пытаться идти вчера вечером. Если бы я была умнее и подождала…

— Что? Как ты думаешь, что бы случилось, Элли? Мужчинам, которые используют кулаки, все равно, когда это происходит.

Мужчины, которые используют свою силу, чтобы заставить людей подчиняться себе, не заботятся о ситуации или человеке, это все о них. Ты поступила правильно.

Я покачала головой и вытерла слезы на лице.

— Я ничего не сделала правильно.

Его глаза посмотрели внутрь, а потом снова на меня.

— Ты поступила правильно для нее. Ты не позволила ему причинить ей боль. Ты поставила Хэдли на первое место, чтобы она ела пирог, когда захочет.

У меня заболела грудь, и не только от раненых ребер. Я почувствовала себя беспомощной, исчезающей, как утренний туман, превращаясь в ничтожество. Я так боялась, что он выполнит свое слово, что дала ему возможность это сделать.

— Я пообещала себе, что, если он когда-нибудь тронет Хэдли, я уйду. Я пообещала, что никогда не позволю никому причинить ей боль, и посмотри… — Мои заплаканные глаза посмотрели на маленькую девочку, спящую на диване. Луч солнца освещает ее лицо. — Я нарушила свое слово и подняла ее.

Но я сделаю все возможное, чтобы больше никогда не нарушать никакого обещания.

Глава 11

Коннор

— Обещаем друг другу прямо сейчас, — говорит Деклан, когда мы все соединяем руки и становимся в круг, — Мы обещаем, что никогда не будем такими, как он. Мы будем защищать тех, кого любим, и мы никогда не женимся и не будем иметь детей, согласны?

Шон быстро качает головой.

— Да, мы никогда не будем любить, потому что мы можем быть похожими на него.

Джейкоб крепче сжимает меня за запястье.

— Мы не поднимаем кулаки в гневе, разве что чтобы защитить себя.

Я крепче сжимаю пальцы вокруг Деклана и Джейкоба, давая свое обещание.

— И у нас никогда не будет детей и мы никогда не вернемся сюда.

В унисон мы трясем руками, как единое целое, братья Эрроувуд никогда не нарушают обещаний данных друг другу.

Я держался за этот обет, который мы вчетвером дали той ночью, как за истину. Я никогда не позволял себе любить кого-то или привести ребенка в этот мир. Не потому, что считаю себя похожим на своего отца, а потому, что мое слово для братьев значит все. В тот день мы разорвали цикл. Мы пообещали защищать друг друга, убедившись, что у нас не будет ничего стоящего потери, что заставило бы нас начать пить.

Человек настолько силен, насколько сильно его слово, а мое слово железное.

Сидя здесь с ней, я знаю, что все мои обещания ничего не значат. Я бы нарушил каждое ради нее, и это меня чертовски пугает.

Я не могу убедить ее, что она не сделала ничего плохого. Ее сердце и голова наполнены истинами, которых она собирается придерживаться. Я знаю это очень хорошо.

Но меня одолевает потребность утешить ее.

Она дрожит, и мне хочется взять ее на руки, защитить от холода и от всего, что ее преследует. Я не хочу переступать черту, но потребность оберегать ее настолько сильна, что я не могу остановиться.

— Могу ли я тебя обнять? — спросил я, готовый к любому ответу.

Ее глаза медленно поднялись, напоминая мне раненое животное. Я ненавижу, что кто-то сделал это с ней. Я хочу разрезать этого человека на части, из-за того, что он заставил ее чего-то бояться.

Эту женщину нужно любить, защищать и лелеять.

— Правда?

Я сделаю для нее все, что угодно.

Я поднял руку, приглашая ее подойти ко мне.

Она начала двигаться очень медленно, издавая тихие звуки, когда ей становится больно, но я остаюсь абсолютно неподвижным. Элли прижалась к моему боку, положила голову на мое плечо, а затем я укутал нас обоих в одеяла.

Никто из нас ничего не сказал, и я не думаю, что слова нужны.

Прямо сейчас я не смог бы говорить, даже если бы мне пришлось.

Она со мной. В моих руках, и позволяет мне утешать ее. Сумма доверия, которую она мне оказывает, неоценима. Последние шесть часов были для нее адом, и она снова демонстрирует свою храбрость.

Мы стоим вместе, пока солнце продолжает восходить, освещая небо теплом. Ее слезы намокают мою рубашку, но я не обращаю на это внимания. Если ей нужно промочить сотню рубашек, я позволю ей это. Если она хочет, чтобы я держал ее целыми днями, я останусь на месте. Возможно, она сбежала от меня той ночью, и наша жизнь может быть сложной, но одно можно сказать наверняка: Элли больше никогда не будет чувствовать себя маленькой или разбитой. Я сделаю все, чтобы с этого дня она чувствовала себя защищенной.

— Тебе действительно не нужно меня везти, — говорит она в десятый раз, когда мы направляемся на предварительное слушание по ее мужу. — Ты уже так много сделал для нас. Я могла бы пойти пешком.