Верните мое тело!

Ника изо всех оставшихся сил рванула к выходу, пытаясь обогнуть стоящего на дороге Ольфа, но тот, вовремя угадав ее маневр, прыгнул на нее сбоку, сбивая с ног на пол и, крепко вцепившись в её волосы, прижал её голову к полу.

– Еще одна твоя просьба исполнена, – похлопала в ладоши мадам. – Ты опять сошлась с мужем! Браво!

Выйдя в коридор и подойдя к небольшому стрельчатому окну, мадам Мелисса вытянула шею и звонко крикнула.

– Эй, все сюда, она здесь!

Знакомый топот возобновился и спустя минуту помещение было забито наполнившими его людьми.

– Она? – спросил маркраф, когда десятки рук, щипая и дергая, оторвали её от пола и поставили на ноги.

– Так точно, Клара-отравительница! Ведьма, – радостно подтвердил хор голосов.

– Чем ты его опоила? – спросил маркграф у Ники.

– Я клянусь вам, что этого не делала. Это мадам Мелисса…

Ника захлебнулась кровью из разбитого рта, когда кулак Ольфа ударил её по лицу.

– Она будет пытаться оклеветать каждого, – сурово прокомментировала мадам. – А особенно нас, поймавших её. Но теперь твои руки связанны, ведьма! Как ты сможешь нас отравить, кроме твоих речей?

Маркграф кивнул:

– В цепи ее и в подвал. Если к утру не выдаст яда, ведьму сжечь.

– Зачем тянуть до утра милорд? Не забывайте, это ведьма. Если жечь, то прямо сейчас, чтобы ее покровители, питающиеся мраком ночи, пришли в ужас от её бесславной кончины.

– Разумно, мадам Мелисса. Кастелян, распорядитесь собрать костёр. Я не дам силам зла даже малейшей попытки закрепиться на нашей земле.

Поти обезумевшая от страха Ника совершенно потеряла дар речи и не смогла вымолвить ни слова в свою защиту. Слова словно встали колом в горле.

Довольная толпа неаккуратно потащила ее на руках по коридору и лестницам, по пути награждая беззащитную Нику ударами и плевками.

В центре двора быстро бегающие в темноте люди мгновенно собрали большую вереницу дров вокруг металлического шеста и обложили ее хворостом.

Приготовления были остановлены появившемся церковником.

Не верящая своим ушам Ника с жадной радостью слышала его разговор с маркграфом.

– Она будет сожжена сейчас же! – ревел маркгаф.

– Это никак не возможно, ваша милость, – твердо и решительно остановил его одетый в темную сутану монах. – Ведьма должна быть допрошена и приведена обратно к церкви. Покаяние — это необходимое для церкви условие. Сжечь можно после, маркграф.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Чертовы крючкотворы, – плюнул в сторону тот. – Ладно, в подвал её.

Нику стащили, больно ударяя об углы, в подземелье, по нескольким всё больше и больше воняющим плесенью лестницам. Кинув ее как мешок картошки на жалкие остатки полусгнившей соломы в центре помещения, толпа покинула ее, наградив на прощание плевками. Дверь захлопнулась и Ника осталась в полной, глушащей словно вата темноте.

Страшно было до такой степени, что Ника не смогла даже поплакать – так сильно спазмированные страхом мышцы сжимали грудь.

Прошло долгое, почти неисчислимое в темноте время, когда раздался шум и двери темницы снова распахнулись, ослепляя девушку нестерпимым светом факелов. В помещение втолкнули еще одного человека, и дверь за тюремщиками опять захлопнулась.

– Кто здесь? – дрожа от страха, спросила Ника.

– Это Гунилла, девочка. Наконец-то мы нашли время и место поговорить…

– Гунилла, милая! Я так рада что ты здесь!

 – Большей глупости не сказать, даже если постараться, – закашлялась та.

–  Ой, я совсем не это…

– Да я понимаю, ничего. Не каждый день попадаешь в подвал.

– Гунилла, они правда хотят меня сжечь?

– К сожалению, да. Правда.

– Но я же не ведьма! Ты-то знаешь правду.

– Для них ведьма.

– Это какой-то дурной сон… – тут Нику словно прорвало, и она заревела в голос.

– Поплачь, девочка... Как следует поплачь, – Гунилла нашарила ее в темноте и, опустившись на солому рядом, погладила Нику по голове. Пока это самое лучшее из всего, что ты можешь сделать…

Ника еще долго рыдала в темноте, пытаясь найти утешение в объятьях знахарки.

Наконец ее всхлипывания закончились, и она обессиленно замолкла.

– Вот и славно, – заключила Гунилла. – Теперь можно и поговорить. Время до утра есть.

– Она – само зло! – всхлипнула Ника. – Ведь она-то и есть ведьма, неужели всем не понятно?

– Всем нужны простые ответы. А ты самый простой. Она всё перевела на тебя.

– Она сказала мне, что отравила виконта, но не насмерть, а так, чтобы он превратился мозгами в маленького ребёнка и стал ей во всем послушен. Она сделала из него идиота.

– Ну вот видишь – не всё так плохо. Даже в самые тёмные закоулки проникает свет. Она излишне самоуверенна, и это может сыграть против неё. Это очень хорошая новость. Очень. Очень хорошая новость! – развеселилась Гунилла. – Прежде всего ты скажешь, что отравление виконта можно повернуть вспять и вылечить его.

– Как я это сделаю?

– Я тебя научу. Если виконт выживет, все карты будут лежать по другому. Так что сразу кричи, что ты можешь вылечить его, поняла?

– Да, конечно, поняла. Что же мне делать?

– Запоминай. Тебе нужен мышиный помёт.

– Что за глупость Гунилла! Не пугай меня.