Верните мое тело!

Какое-то время он пытался вразумлять ее, но потом махнул рукой и пошел по уходящему вниз и пахнущему сыростью проходу.

В реку, небольшую, явно полноводную в сезон, Ника вошла прямо в одежде, чем привела Гектора в шоковое состояние. Одновременно водя руками по одежде и под ней, Ника пыталась смыть если не грязь, то хотя бы один из её слоев. Стирать без мыла было бесполезно, и какое-то время Ника провела за хождением в реке туда-сюда, к досаде сидящего на берегу Гектора. Наконец, выбравшись на берег и кое-как отжав одеяние, чему, впрочем, способствовало сильно греющее солнце, Ника спросила:

– А ты, как я понимаю, никогда не моешься?

– Водой грехов не смыть, – скептически покачал тот головой и вдруг резко дёрнулся, заметив в ста метрах от них человека, выходящего из реки. – Ох, за что мне наказание такое, не пойму! Это ж надо, нарвались на неприятности! Мокрый виконт, вот что! – объяснил он, заметив непонимающий взгляд Ники.

Ника без всякого опасения, а даже с некоторым интересом наблюдала приближение высокого молодого человека, совершенно голого, с каштановой прической, достигающей плеч. Живые глаза на резком, худощавом лице, смотрели прямо на Нику, и ей доставляло определённую трудность продолжать отвечать взглядом на взгляд, а не опустить глаза ниже, где находился главный, в данной ситуации, отвлекатель внимания.

Глава 4

– Милорд, – Гектор склонился в поклоне и Ника последовала его примеру.

– Одежду принеси, – не поворачиваясь к нему, скомандовал подошедший, легким кивком головы обозначив направление, по которому Гектор немедленно отправился, чуть ли не на полусогнутых конечностях.

– Ты с кухни, – кивнул он, узнавая Нику, которая невольно продолжала переводить взгляд с лица собеседника на окружающую природу.

– Да, милорд, – пользуясь подсказкой Гектора и удивляясь своему спокойствию, ответила Ника.

– Что ты там делала? – показал он на реку.

– Моё платье требовало очистки водой, и заодно я сама решила помыться.

Виконт с интересом оглядел Нику.

– Ну и как?

– Гораздо лучше, благодарю вас, – Ника изобразила нечто вроде книксена, на что голый посмотрел с видимым удивлением.

Подбежавший с ворохом одежды Гектор положил принесённое у ног её собеседника и, взяв из этой кучи штаны, с уважением протянул их виконту, предлагая, видимо, свою помощь в одевании.

– Если хоть от одной свиньи будет чуть меньше вонять – это сделает меня счастливым, – он оделся до пояса, чем осчастливил Нику, позволив той нормально глядеть на стоящего рядом человека. – Скажешь кастеляну, что я велел тебе приносить мне еду.

Он взял остальные вещи из рук Гектора, который уважительно согнулся в поясе, и, развернувшись, пошел в сторону замка.

Некоторое время оставшиеся у реки без слов смотрели ему в спину.

– Фух, – выдохнул наконец Гектор. – Пронесло сегодня, слава великомученикам. Он меня однажды утопит, святую правду говорю! И года не прошло, как из меня чудом вылили воду, в которой я тонул по его указанию.

– Кто такой кастелян, с которым я должна поговорить, как он мне сказал? – сменила тему Ника.

– Не кастелян, дурная башка, а сын кастеляна. Станет кастелян с тобой разговаривать, – расхохотался он. – Может, ещё с маркграфом поговоришь? Может, замуж за них выйдешь?

Ему стало так смешно от своих слов, что он даже захрюкал, держась обеими руками за живот.

– Что значит кастелян? – перебила его веселье Ника. – Не понимаю.

– Он содержит весь замок в порядке, для маркграфа. Клара, приди в себя уже! Страшно быть с тобой рядом. Пусть хоть Гунилла тебе поможет, что ли…

– А почему ты назвал его, – кивнула в сторону замка Ника, – мокрым виконтом?

– А потому что все его так за глаза называют, не только я один. Виконт, и всегда мокрый, как водяной. А кое-кто, – перешел он на шепот, – говорит, что он водяной и есть. Многие, кто после него в реке остались, и рады бы сказать, да рты полны водой. Вот так-то.

– А имя у него есть?

– Мортимер, как и его отец, Клара. Мортимер. Пусть небо хранит его отца.

– А как их различать, если оба Мортимеры?

– Ты стала глухой дурой, Клара? Тот маркграф, а этот виконт!

Во дворе замка публики прибавилось. Несколько одетых в грязные рогожи типов растягивали огромный холст посреди освещенного солнцем пространства, сбоку от центрального бассейна. Вереница женщин, на вид усталых, как ломовые лошади, тащили охапки какой-то шерсти. Мелькающие тут и там мальчишки таскали лошадям корм и воду и корявой палкой сгребали в сторону конские яблоки.

– Если ты лучше себя почувствовала, пойди на кухню, – посоветовал Гектор.

– Не сейчас. Я сказала тебе, что ничего не помню. Покажи мне, что где находится, – пытаясь голосом вызвать сочувствие, попросила Ника.

– Грехи мои тяжкие… – он сплюнул на землю. – Вот замок, вот земля, там небо, – указал он пальцем вверх. – Это ноги. Они, – он посучил ногами, – вот так ходят.

– Знаешь что? Покажи мне, где кухня. Я, пожалуй, пойду туда, – решила Ника.

– Правильно, хотя я и сказал старшему повару, что ты заболела. Но если ты решила, идём. Я тебя провожу, так и быть.