Верните себе здравомыслие

Мы постоянно глубоко копаем в выдуманные действующие сущности природы по той простой причине, что наши глаголы обязаны стоять рядом с субстантивами. Нам приходится говорить ‘Что-то сверкнуло’ или ‘Вспышка сверкнула’, указывая на деятеля, ‘что-то’ или ‘вспышка’, который выполняет то, что мы называем действием – «сверкать».[15] Но вспышка и сверкание – это одно и тоже! На языке Хопи вспышку передают простым глаголом, rehpi: ‘вспышка (произошла)’. Здесь нет деления на подлежащее и сказуемое, нет даже суффикса как – t в латинском языке; tona-t – ‘это гремит’. У Хопи есть глаголы, не требующие подлежащего, и это даёт этому языку потенциал – который, скорее всего, не разовьётся – логической системы для понимания некоторых аспектов вселенной.⁸²

Как мы отметили в Главе 3, мы функционируем на основе определённых невысказанных предположений, которые формируют наше мировоззрение, или метафизику. Структура языка может отражать центральный аспект нашей метафизики, которая в случае английского (и русского) языка включает определённые предположения о деятелях и действиях, требуя подлежащие и сказуемые. Как бы отличалось наше мировоззрение, если бы мы говорили на языке, в котором ‘вещи’ и то, ‘что они делают’ сосуществовали бы в пределах того, что Уорф обозначил как «концепт более схожий с глаголом, но без скрытых предпосылок деятеля и действия»?⁸³ Какие ещё предположения встроены в английский (или русский) язык? Как их передали нам в правилах грамматики и логики?

Ориентирование по Аристотелю

Аристотель (384–322 до н. э.), блестящий мыслитель своего времени, проводил наблюдения структуры языка. Из своих наблюдений он вывел свою логику – то, что позднее назвали «законами мысли». Его влияние присутствует по сей день, так как его работу рассматривали не просто как описание греческого языка индоевропейской семьи, но и как нечто основополагающее в отношении того, как ‘всё’ происходит, и как ‘всё’ ‘будет и должно’ происходить ‘всегда’.

Так как Аристотелева структура языка до сих пор доминирует в нашем языке, давайте рассмотрим её аспекты.⁸⁴

«Законы мысли» Аристотеля включают три основных положения. Он предположил, что вещь является тем, чем она является: А – это А. Например: «Факты есть факты», «Вина есть вина», «Яблоко есть это яблоко». (Это называется принципом тождественности.)

Он выдвинул мысль о том, что любая вещь должна быть вещью определённой категории или класса, или не быть этой вещью: что-то – это либо А, либо – не А. Например, «Что-то – либо факт, либо – не факт», «Что-то – либо вина, либо – не вина», «Что-то – либо яблоко, либо – не яблоко». (Это называется принципом исключённого третьего.)

Он также выдвинул мысль о том, что что-либо не может одновременно быть определённой вещью и не быть этой определённой вещью: Что-то не может быть А и не-А. Например, «Что-то не может одновременно быть фактом и не быть фактом», «Что-то не может одновременно быть виной и не быть виной», «Что-то не может одновременно быть яблоком и не быть яблоком». (Это называется принципом непротиворечия.)

«Законы мысли», как метафизические принципы (структурные предположения) о мире, считались здравым смыслом во времена Аристотеля, задолго до изобретения микроскопов и других инструментов, которые дали развитие современному естествознанию. Логика Аристотеля также отражала здравый смысл до того, как знания о других культурах и языках дали развитие современным общественным наукам. Когда мы получаем информацию только через наши чувства, мы видим мир только на макроскопическом уровне, как описано в Главе 5, и очень много упускаем. Когда у нас есть только одна культура и язык, которые мы считаем ‘правильными’, мы видим мир только с этой ограниченной точки зрения. Эти ограничения наших наивных чувств и неосознанного культурного окружения всё ещё кажутся вполне естественными. Таким образом, наш ‘здравый смысл’, отражённый в структурных предположениях Аристотеля, оказывается безнадёжно устаревшим.