Верноподданный (Империя - 1)

За щеткой идти пришлось в контору. Когда он вернулся, Густа сидела на мешке, уткнувшись лицом в ладони, и сквозь ее милые пухлые пальчики капали слезы. Дидерих остановился, послушал ее всхлипыванья и неожиданно заплакал сам. Он заботливо чистил щеткой ее платье и тихо приговаривал: "Но ведь ничего особенного не случилось!" Она встала.

- Еще чего не хватало! - произнесла она, иронически оглядев его с ног до головы.

Дидерих расхрабрился.

- Вашему уважаемому жениху незачем знать об этом, - сказал он.

- А пусть себе знает! - вырвалось у Густы, но она тут же прикусила губу.

Озадаченный Дидерих продолжал орудовать щеткой; пока он чистил свой костюм, она одергивала на себе платье.

- Пойдемте! - сказала она. - Теперь не скоро меня потянет к вам на фабрику.

- Кто знает, - ответил он, заглядывая ей под шляпку. - Пять минут назад я еще поверил бы, что вы любите Бука, а сейчас ни на грош не верю.

- Напрасно! - воскликнула Густа. И, не переводя дыхания, спросила: - А к чему здесь эта штука?

- Это песочник, - объяснил он, - тряпье проходит через желоб, а пуговицы и все прочее застревают в песке. Видите? Рабочие, конечно, опять не очистили песок.

Кончиком зонта она поковыряла в песке.

- За год у нас накапливается несколько мешков отбросов, - прибавил Дидерих.

- А это что? - спросила Густа и, быстро нагнувшись, подняла что-то блестящее. Дидерих вытаращил глаза:

- Бриллиантовая пуговица!

- Бриллиант настоящий. - Она полюбовалась игрой камня. - Если вам часто попадаются такие пуговки, то ваше предприятие не так уж убыточно.

- Придется, конечно, вернуть, - неуверенно сказал Дидерих.

Она рассмеялась:

- Кому? Отбросы-то ведь ваши!

Теперь и он засмеялся.

- Да, но не бриллианты. Мы дознаемся, откуда эти лоскутья.

Густа посмотрела на него снизу вверх.

- Вы, как я погляжу, порядочный простофиля, - сказала она.

- Нет, я всего лишь человек чести! - убежденно возразил он.

Густа только плечами пожала. Медленно сняла перчатку с левой руки и приложила бриллиант к мизинцу.

- Его надо вправить в колечко! - воскликнула она, точно осененная неожиданной мыслью. Она сосредоточенно созерцала камень на своей руке и вздыхала. И вдруг швырнула бриллиант обратно в мусор: - Ну, так пусть его найдут рабочие!

- Вы с ума сошли! - Дидерих нагнулся, но не сразу нашел бриллиант и, задыхаясь, опустился на колени. В панике он все переворошил. - Слава богу!

Он протянул бриллиант Густе. Она не взяла.

- Пусть достанется рабочему, который первый увидит его завтра. Он спрячет его, уверяю вас, он не так глуп.

- Да и я не глуп, - сказал Дидерих. - Вернее всего его выбросили бы. При таких обстоятельствах я вправе не считать противозаконным... - Он снова приложил бриллиант к ее мизинцу. - И если бы даже это было противозаконно, он вам так идет!

- Да что вы? - Густа была ошеломлена. - Неужели вы хотите подарить мне?

- Полагаю своим долгом, - пробормотал он. - Ведь это ваша находка.

Густа пришла в восторг:

- Это будет мое самое лучшее кольцо.

- Почему? - спросил Дидерих с робкой надеждой.

- Так, вообще... - уклончиво ответила Густа. И, подняв на него глаза, сказала: - Потому что бриллиант этот ничего не стоит, видите ли.

Дидерих покраснел, и они, прищурившись, взглянули друг другу в глаза.

- Ах ты господи! - вскрикнула Густа. - Уже, должно быть, очень поздно! Семь часов! Ужасно! Что я скажу маме? Знаю, знаю, скажу, что откопала его у одного старьевщика, он не разбирался, думал, что бриллиант не настоящий и продал за пятьдесят пфеннигов. - Она открыла свою позолоченную сумочку и опустила туда драгоценный камень. - Значит, адье... А вид-то у вас! Хотя бы галстук перевязали.

Говоря это, она уже сама принялась за галстук. Ее теплые руки касались его подбородка; влажные, пухлые губы дышали совсем близко от него. Его бросило в жар, он затаил дыхание.

- Ну, вот, - сказала Густа и решительно собралась уходить.

- Минуточку, я выключу газ! - крикнул он ей вслед. - Подождите же.

- Жду! - ответила она со двора.

Но когда он вышел, ее уже нигде не было. Сбитый с толку, он стал запирать фабрику, разговаривая вслух с самим собой:

- Ну, кто скажет, что это: инстинкт ила расчет? - Он беспокойно покачал головой, задумавшись над вечной загадкой женственности, олицетворением которой была Густа.