Верноподданный (Империя - 1)

Но вместо детей пришел Ядассон, он вдруг вырос перед ними и застыл на месте, точно каменное изваяние. Застыли и Дидерих с Кетхен. "Значит, все-таки правда", - подумал Дидерих. У Ядассона, вероятно, мелькнула эта же мысль; ни тот, ни другой не нашлись, что сказать друг другу. Кетхен снова завела свое - о детях и воскресных школах. Голос у нее был молящий, она чуть не плакала. Ядассон слушал ее с недовольной миной и даже не удержался от замечания, что тут ничего не разберешь, сам черт ногу сломит, - и инквизиторским взглядом уставился на Дидериха.

- В сущности, - сказал Дидерих, - все очень просто, фрейлейн Циллих ищет здесь детей, а мы оба ей помогаем.

- А заполучит ли она хоть одного, этого нельзя сказать, - съязвил Ядассон.

- И от кого - тоже нельзя сказать, - ответила Кетхен.

Мужчины поставили свои стаканы на стол. Кетхен перестала хныкать, даже подняла вуалетку и удивительно светлыми глазами смотрела то на одного, то на другого. Голос ее звучал теперь безбоязненно звонко.

- Ну что ж, раз вы оба здесь! - сказала она, взяла сигарету из портсигара Ядассона и опрокинула в себя коньяк, стоявший перед Дидерихом. Теперь пришла его очередь диву даваться. Ядассону, видимо, второе лицо Кетхен было не в новость. Они долго перебрасывались двусмысленными замечаниями, пока Дидерих не накинулся на Кетхен.

- Сегодня я вас узнал досконально! - крикнул он и ударил кулаком по столу.

Кетхен тотчас же заговорила тоном светской дамы:

- Что вы хотите этим сказать, господин доктор?

- Полагаю, что вы не посягнете на честь дамы? - поддержал ее Ядассон.

- Я хотел лишь сказать, - пробормотал Дидерих, - что фрейлейн Циллих мне теперь нравится больше. - Он растерянно таращил глаза. - Еще совсем недавно, когда мы едва не обручились, она мне и вполовину так не нравилась.

Кетхен расхохоталась - расхохоталась от всего сердца. Дидерих даже не подозревал, что она умеет так смеяться. Этот смех приятно согрел его, он засмеялся вместе с ней. Ядассон не отстал, и все трое, извиваясь от хохота, крикнули кабатчику, чтобы подал еще коньяку.

- Ну, мне пора, не то папаша явится домой раньше меня, - сказала Кетхен. - Он отправился на обход больных, он раздает им вот эти картинки. Она вытащила из сумочки две ярко раскрашенные открытки. - Возьмите на память.

Ядассону досталась грешница Магдалина. Дидериху - агнец с пастухом. Дидерих был недоволен.

- Я тоже хочу грешницу.

Кетхен порылась в сумочке, но не нашла больше грешниц.

- Придется довольствоваться овечкой, - решительно сказала она, и, взявшись под руки, все трое, - Кетхен между мужчинами, - вышли из кабачка.

Кетхен затянула псалом, мужчины подхватили, и так, спотыкаясь и отклоняясь то к одной стороне улицы, то к другой, они тащились по скудно освещенной Геббельхенштрассе. На первом же углу Кетхен объявила, что ей нужно торопиться, и нырнула в переулок.

- Прощай, овечка! - крикнула она Дидериху, который порывался догнать ее.

Ядассон крепко держал его и, заговорив вдруг голосом блюстителя государственного порядка, стал внушать, что все это не больше, чем безобидная шутка.

- Заявляю вам, что тут нет ни малейшего повода к недоразумению.

- Мне и в голову не приходит усматривать тут недоразумение, - сказал Дидерих.

- И если бы, - продолжал Ядассон, - семья Циллих предпочла меня другим и пожелала вступить со мной в родственные отношения, сегодняшний эпизод меня нисколько не смутил бы. Долгом своим почитаю сказать об этом.

- Уверяю вас, - ответил Дидерих, - что сумею оценить ваш корректный образ действий.

И оба, щелкнув каблуками, обменялись крепким рукопожатием и расстались.

Прощаясь, Кетхен и Ядассон подмигнули друг другу, и Дидерих нисколько не сомневался, что оба сейчас же вернутся в "Зеленый ангел". Он расстегнул пальто и выпятил грудь, чувствуя прилив гордости: ему удалось вовремя заметить коварную западню и избежать ее, не нарушая кодекса приличий. Ядассон вызывал у него теперь некоторое уважение и даже симпатию. Он и сам вел бы себя точно так же. Мужчинам нетрудно понять друг друга. Но она! Пасторская дочь, преобразившаяся в распутную женщину, это второе обличье Кетхен, эта опасная двойственность, столь далекая от простодушной честности, которую Дидерих ощущал в глубине собственного сердца, потрясли его, будто он заглянул в омут. Дидерих застегнул пальто. Значит, кроме бюргерского мира, в котором живет теперь господин Лауэр, есть еще и другие миры...

Громко сопя, он сел за стол. Он был так мрачен, что все три женщины ужинали в полном молчании. Фрау Геслинг набралась храбрости и спросила:

- Тебе сегодня ужин не по вкусу, дорогой мой сын?

Вместо того чтобы ответить, Дидерих напустился на сестер.

- К Кетхен Циллих извольте забыть дорогу! - Сестры с изумлением посмотрели на него, а он покраснел и выпалил в сердцах: - Это погибшее создание!

Но они только скривили губы, и как ни шумел он, как ни старался пронять их страшными намеками, сестры не очень-то пугались.

- Ты, вероятно, говоришь о Ядассоне? - равнодушно спросила Магда.