Верность

Подари мне небо в это мгновение все блага жизни, какие существуют, подари самое солнце, я бы не был так счастлив, как от этой потрясшей все мое существо улыбки…

Так Дмитрий Михайлович преподал мне урок самообладания. А смысл урока был таков: «Допустил в работе, в жизни промах и страдаешь, свет не мил. Требуешь себе кары. А по существу малодушничаешь, стремясь, чтобы боль с души твоей сняли сторонние руки. Нет, ты перетерпи свою боль — это потруднее, чем принять наказание со стороны. Зато, если совладаешь сам с собой, считай, что укрепил свою волю кусочком стали…»

Очевидно, не без влияния Д. М. Карбышева Н. Ф. Григорьев после Октябрьской революции вступил в Красную Армию. В 1919 году он командовал бронепоездом в 44-й дивизии Н. А. Щорса.

Почему же Карбышев ничего определенного не сказал молодым прапорщикам о «живой воде»? Можно предположить вместе с Н. Ф. Григорьевым, что у Дмитрия Михайловича к тому времени еще не сложились достаточно четкие политические взгляды.

Карбышев видел, что, несмотря на храбрость, стойкость и самоотверженность солдат, русская армия терпит поражение за поражением. Он возмущался невежеством, тупостью и продажностью отдельных царских военачальников, неспособностью царской администрации обеспечить армию достаточным количеством оружия, боеприпасов и снаряжения. Дмитрий Михайлович понимал, что это объясняется экономической и политической отсталостью России. По-видимому, он все более четко стал осознавать, что война, которую развязали правящие круги ряда стран, чужда русским солдатам, чужда народу.

Вставал вопрос, каков же выход из сложившегося положения, что делать, как жить дальше? Рядом оказался человек, который помог Дмитрию Михайловичу найти ответ на мучившие его вопросы. Это был солдат Макар Иванович Секачев — член армейского комитета, большевик.

Когда до 8-й армии дошли вести о Февральской революции, Карбышев искренне радовался. Командование Юго-Западного фронта устроило парад и молебен. У всех праздничное настроение, все возбуждены. На шинелях красные банты. Начальство поздравляло солдатский строй с восторжествовавшей свободой. Солдаты дружно кричали «ура!». Чиновники произносили пылкие и выспренние речи, называя Февральскую революцию «эпохальной».

Но время шло, а желанные перемены на фронте и в тылу не наступали. Война продолжалась, землю крестьянам не давали. В стране усиливались разруха и голод.

Как-то Дмитрий Михайлович откровенно, по-товарищески беседовал с Макаром Ивановичем Секачевым. Солдат рядом с подполковником казался Гулливером — от крестьянского могучего корня, здоровяк. Стройный, плечистый, в рост вымахал на метр восемьдесят пять, не меньше. А взгляд полон доброты.

Секачев расхолодил Карбышева. Февральская революция? Надежды не оправдала.

— Как так, почему? — спрашивал Карбышев.

— Не закончена революция. Продолжение следует…

— Какое еще продолжение? — недоумевал Дмитрий Михайлович.

— Я вам дам кое-что почитать, тогда поймете…

Так приобщался военный инженер к большевистскому пониманию происходящих событий.

Все большее влияние на солдатскую массу оказывали большевики. Их агитация стала открытой, по-настоящему боевой. Большевики разоблачали россказни оборонцев-меньшевиков, эсеров, кадетов, обнажали сущность империализма, который не может жить без войн, насилия, угнетения. Уговоры приспешников Временного правительства воевать «до победного конца» не имели успеха среди солдат.

У Карбышева всегда были хорошие отношения с солдатами. Особенно сблизился он с ними после Февральской революции. Реакционное офицерство затаило злобу на подполковника: «якшается с солдатней». Припомнили старые грехи. Стали поговаривать о предании Дмитрия Михайловича «суду чести». Армейский комитет горой встал за своего командира.

Макар Иванович Секачев вел среди окопников большую работу: широко пропагандировал Апрельские тезисы Ленина, настраивал солдат на свержение Временного правительства. Сохранилась и опубликована его памятная запись, сделанная 17 мая 1917 года: «Мы обнародовали письмо следующего содержания: «Протестуем против дальнейшего ведения войны и присоединяемся к тому мнению, чтобы были немедленно начаты мирные переговоры через представителей международного пролетариата… В войсках на передовой линии с каждым днем крепнет убеждение, что война народу не нужна, что нужно немедленное заключение мира, в противном случае придется окопным жителям самим заключить мир».

Дмитрий Михайлович ясно видел бесполезность огромных усилий и жертв, которые приносил Юго-Западный фронт (да и вся русская армия). Чувствовал всем своим существом правоту большевиков. Особенно после того, как сорвалось новое наступление 8-й армии, — противник прорвал русский фронт у Тернополя и заставил армию отойти назад.

Во время корниловского мятежа Карбышев среди тех, кто готов немедленно двинуться на его ликвидацию. Он голосует за большевистскую резолюцию— предать изменника суду трибунала.