Верность

– Если мне приснился Паннелла[4], значит, что-то не так!

– Мама! – Маргерита невольно улыбнулась. – Далась тебе эта политика!

– Я прожила жизнь с человеком, который голосовал за Берлускони[5]. Знаешь, что он мне ответил на вопрос: «Почему?»

– Ну?

– Что он за Сильвио из-за «Drive In»[6].

– Еще бы! Полуголые девицы!

– Смотри на это проще, девочка моя. – Она уселась на диван. – Полуголые девицы, как-никак, отличное развлечение!

– Бог с ним.

Мама подняла взгляд.

– Значит, у тебя проблемы с мужем.

– Не хочу об этом говорить, – и уставилась на балконную дверь. Балкон находился на одном уровне с гостиной; когда она была маленькой, отец частенько распахивал дверь настежь и разрешал ей кататься на трехколесном велосипеде туда-сюда, пока мама что-то шила, примостившись в углу. Она штопала так же, как и читала, – с точностью и скоростью хирурга, и ее заработок был ничуть не хуже, чем у мужа-железнодорожника.

– Не хочешь говорить – ну и ладно, – сказала мама, поцеловав дочь в плечо. – Но знай, что твой муж иногда сюда забегает.

– Мой муж?

– Только не говори ему об этом.

Она вышла на кухню и вернулась с двумя кусками пирога.

– Со шпинатом. Если хочешь, разогрею.

Маргерита откусила кусочек.

– И что здесь делает мой муж, когда иногда забегает?

– Перекусывает, перебирает книги на полках, иногда берет что-нибудь почитать. Он приходит по четвергам. Твои подозрения как-то связаны с четвергами?

– Да нет, дело не в четвергах.

– Все будет хорошо, солнышко.

– Зачем он сюда приходит?

– Я недурно готовлю. Но думаю, причина в твоем отце.

– Пожалуйста, не будь банальной.

– А ты не будь неблагодарной, – парировала она, положив руки на подлокотник кресла. – Кажется, ты забыла, что отец для него сделал.

– Не забыла, – перебила ее Маргерита, – но не нужно утрировать.

– Ты недооцениваешь Карло.

– Вот тут ты ошибаешься, – нервно рассмеялась она.

Они ели в тишине, как обычно, неспешно пережевывая пищу и время от времени стыдливо поднося руку ко рту. Мамина стряпня: все из хороших и простых продуктов, сдобренных легким соусом. Они доели пирог, болтая о выцветших обоях на стене, затем мама забрала тарелку и поставила на стол, подняла дочь на ноги и обняла ее.

– Это не подозрение, мама. Это молоденькая студентка.

– И что?

– Это какое-то наваждение.

Мама выгнулась дугой, чтобы посмотреть ей в глаза:

– Значит, как сказал бы Мегрэ, улик у тебя нет.

– Не нужны мне никакие улики.

– Мудрое решение, доченька, – произнесла она, постукивая указательным пальцем по груди Маргериты. – И вот что я тебе скажу: твой муж не мастак в таких делах.

– Думаешь?

– Как и твой отец.

Как и отец, который поехал в Турин на курсы повышения квалификации на три дня. Впервые он не ночевал дома, мама ей призналась, что шила и днем и ночью, пока он не явился с двумя подарками: зимней шапкой и пазлом «Яркая радуга». Он вернулся в отличном настроении с двумя презентами и с новым шарфом на шее. Когда Маргерита ушла в свою комнату, она слышала, как родители о чем-то быстро-быстро говорили. А говорили они о том, что вышло наружу лишь годы спустя: мама окрестила это недопониманием.

Может, недопониманием было и то, что сейчас происходило с ней. Положив подбородок на мамину голову, Маргерита обвила ее шею руками. Сказала, что ей пора; под тиканье настенных часов мама проводила ее по длинному коридору, увешанному гравюрами с видами Милана, с полом из мраморной крошки и вешалкой из красного дерева. Восхищаясь маминой мебелью, Маргерита понимала, что скоро все придет в негодность и понадобится ремонт. Обернувшись на пороге, Маргерита поцеловала мать – ее волосы пахли лаком.

– Думаешь, я могла бы вскружить голову кому-нибудь из «Drive In»?

– Мне кажется, там были только девушки, – мама стала серьезной. – Не переживай, еще как могла бы! – улыбнулась она. – Завтра у Буццати ты прояснишь все свои подозрения, или наваждения, или что там, черт подери, у вас происходит.

– Думаешь?

– Уверена. Дай мне знать, что там с квартирой на корсо Конкордия.

Она поправила на дочери пальто.

– Знаешь, папа ведь отложил для тебя пару лир.

– Вы же копили на эту квартиру.

– Мы из тех, кто всю жизнь снимает жилье, – и послала дочери воздушный поцелуй с лестничной клетки.