В романе «Материнство» канадская писательница Шейла Хети неторопливо, пронзительно, искренне раскрывает перед читателем внутренний мир современной женщины.Что есть материнство – долг, призвание, необходимость? В какой момент приходит осознание, что ты готова стать матерью?Подобные вопросы вот уже не первый год одолевают героиню Шейлы Хети. Страх, неуверенность, давление со стороны друзей и знакомых… Роман «Материнство» – это многолетнее размышление о детях, творчестве, смысле и семье, изложенное затягивающе медитативным языком.
Современная русская и зарубежная проза18+Шейла Хети
Материнство
Sheila Heti
MOTHERHOOD
Copyright © 2018 by Sheila Heti
This edition is published by arrangement with Sterling Lord Litersistic
and the Van Lear Agency LLC
Перевод с английского Сергея Самуйлова
Художественное оформление Юлии Девятовой
© Самуйлов С., перевод на русский язык, 2020
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020
Примечание
Подбрасывание трех монеток – известный прием, которым пользуются люди, обращающиеся за советом к «Книге перемен», «И Цзин» – системе предсказаний, которая появилась в Китае более трех тысяч лет назад. Владыки прибегали к ней во времена войн, простые люди искали помощи для решения жизненных проблем. Конфуций, один из самых известных толкователей «Книги перемен», как-то сказал, что если бы мог продлить жизнь, то посвятил бы пятьдесят лет изучению «И Цзин». Оригинальный текст «И Цзин» – поэтичный, плотный, в высшей степени символичный и замысловато упорядоченный, глубоко философский, космологический и загадочный.
На страницах этой книги используют три монеты – прием, вдохновленный «И Цзин», не является гаданием по самой «И Цзин», а представляет собой нечто иное.
Еще одно примечание
Все результаты бросания монет в книге – это результаты бросания настоящих монет.
Вкратце
Я часто смотрела на мир со стороны, издалека, а то и не смотрела вообще. Не видела пролетающих над головой птиц, облаков и пчел, не замечала шороха ветра и солнечных лучей на коже. Вся моя жизнь проходила в сером неодушевленном мире мыслей, где я пыталась все продумать, во всем разобраться, но не делала никаких выводов, не приходила ни к какому заключению. Мне хотелось иметь больше времени, чтобы составить представление о мире, но времени вечно не хватало, и к тому же те, у кого оно было, похоже, получили его в юности – они не начинали в сорок. В сорок можно браться разве что за литературу. Начинай писать в сорок, можно сказать, ты еще молод. Для всего остального я уже была слишком стара, все лодки отчалили и уплыли от берега, тогда как я только брела к берегу и еще не отыскала свою. Жившая с нами девочка 12 лет, как никто, указала мне на мои ограничения: на слабость духа, смирение, мелочное бунтарство, а в первую очередь на невежественность и сентиментальность. Утром я увидела на столе в гостиной половинку хот-дога и назвала ее бананом. А потом поняла, что слишком стара для этого мира, что девочка легко и просто обошла меня и что отныне так и будет. Оставалась единственная надежда: трансформировать сероватый и грязный пейзаж моих мыслей в нечто плотное и цельное, полностью отдельное от меня, не имеющее со мной ничего общего. Я не знала, что именно из этого получится и какую форму оно примет. Я знала лишь, что должна создать могучего монстра, поскольку сама так слаба. Я должна была создать монстра, отдельного от меня, который знал бы больше, имел представление о мире и не путался в простых словах.
Эта книга – хорошая идея?
Сейчас подходящее время, чтобы ее начать?
Здесь, в Торонто?
Значит, беспокоиться не о чем?
Да, беспокоиться не о чем?
Так мне есть о чем беспокоиться?
О чем мне стоит беспокоиться? О моей душе?
Чтение поможет моей душе?
Спокойствие поможет моей душе?
Эта книга поможет моей душе?
Значит, я все правильно делаю?
Я неправильно выстраиваю отношения?
Я не права, игнорируя страдания других?
Я не права, игнорируя мир политики?
Мне нужно быть благодарной за ту жизнь, которая у меня есть?
За то, что я могу делать с ней, располагая моими временем и возможностями?
За то, что я такая, какая есть?
Не пора ли перестать беспокоиться о себе?
Не пора ли начать думать о
Все ли у меня есть, чтобы начать?
Следует ли мне начать сначала и идти прямиком к концу?
Стоит ли поступать, как захочется, а разбираться уже потом?
Стоит ли начинать, не зная, что будет дальше?
Этот разговор – начало?
Как быть с цветной лентой, которую купила мне Эрика? Воспользоваться ею сейчас?
Пусть лежит, а мне на нее только смотреть?
Вернуть ленту Эрике?
Убрать с глаз долой?
В сервант?
Думать не о себе, а о
Не помню, чтобы было холодно, и не помню, чтобы надевала пальто. 1 января?
30 декабря?