Верность

Как нехорошо всё получается! Понадеялись на генерала Молчанова, не ждали такого быстрого падения Спасской твердыни. Такие укрепления! Думали хоть до весны продержаться. А взяли штурмом в два дня. И сам генерал еле ноги унес! Вот и получилось, что у этого дурака Безуара, ведь ему был поручен Добровольный флот, все суда оказались в расходе. Ну, «Томск», положим, пошел с дружиной Пепеляева и на днях должен вернуться. «Монгугай» тоже на подходе. «Сишан» уже вызвали из Хакодате, но, говорят, он ещё не разгружен. «Кишинев» только что стал под выгрузку в Циндао и, конечно, не успеет вернуться. «Олег» должен вот-вот подойти из Николаевска-на-Амуре. Если учесть и находящиеся в порту пароходы, этого было бы достаточно.

Но начальник контрразведки доложил, что подпольный ревком действует: объявлена всеобщая стачка, в районе Первой Речки готовится вооруженное восстание. Забастовали портовые рабочие, а команды судов разбирают и портят механизмы, дезертируют.

Вслед за ним явился начальник службы связи с сообщением, что Хабаровская радиостанция призывает все находящиеся в море суда не возвращаться во Владивосток до занятия его Народно-революционной армией.

Безуар подтвердил, что на порученных ему судах действуют большевики: на пароходе «Эльдорадо» уже во время погрузки войск неизвестные лица сняли и унесли на берег «в ремонт» какую-то часть главной машины. На борту, несмотря на расставленных всюду часовых, осталось не больше трети команды. На пароходе «Чифу» совсем нет команды, разбита арматура котлов и спущен пар. Буксир «Диомид» совершенно непригоден к плаванию, и команды на нём нет.

Подъяпольский понял, что действует скрытый и давно заведенный механизм, что нельзя надеяться и на возвращение находящихся в пути судов, и приказал грузиться на все имеющиеся в наличии суда и катера. Отобрать у начальника Гидрографической экспедиции Восточного океана Давыдова описной пароход «Охотск» вместе с экипажем, грузить его и готовить к походу.

– А Борис Владимирович не хочет с нами? – спросил Безуар про Давыдова. – Будет большевикам служить?

– Говорит, у него необработанные материалы по гидрографии Охотского моря. Мирового значения, – уклончиво ответил Подъяпольский.

Безуар повернулся к Старку:

– Я бы забрал вместе с материалами. Или расстрелял бы, ваше превосходительство.

Офицеры удивленно смотрели на Безуара. Старк поднял голову и строго-испытующе оглядел сюртук и погоны контр-адмирала. Когда этот выскочка был ещё кадетом младшей роты, Давыдов уже поставил под Порт-Артуром минное заграждение, на котором вскоре погибли японские броненосцы «Хатцузе» и «Яшима». Отомстил за адмирала Макарова! А этот хочет руками русских матросов осквернить память о зачинателе гидрографических работ в Охотском море. И, обращаясь ко всем, сказал:

– «Охотск» берите. Но под страхом расстрела на месте запрещаю трогать полковника Давыдова и его сотрудников. Есть дела, господа, стоящие выше политических распрей. Если вы морские офицеры, вы обязаны это понимать…

Взбешенный Безуар вышел на палубу.

У борта пыхтел «Орлик», изящный, похожий на яхту паровой катер. В годы блеска империи на нем делал смотры портартурской эскадре наместник Алексеев.

«Погубили Россию, – подумал Безуар, – ещё в Порт-Артуре погубили. Вот такие же либералы. А главой их был боцманский сын Макаров».

И, скрипнув зубами, он расположился в роскошной каюте катера, кивнув почтительно вскочившему мичману.

В бухте было тесно от японских пароходов. Гремели лебедки, ревели гудки. Вдруг в городе разом погас свет. Началась всеобщая стачка.

111

У Аскольда возвращавшийся с Камчатки «Магнит» догнал «Батарею». Она конвоировала пароход «Монгугай», с грузом и пассажирами возвращавшийся во Владивосток из приморского рейса. К Скрыплеву, однако, не пошли. Подняв белый с синими полосами треугольный флаг, что значило – «следовать за мной», «Батарей» повернула к мысу Гамова. Сигнальщики замахали ручными флажками. Через несколько минут все на «Магните» знали, что Владивосток уже оставлен и что флотилия вышла в Гензан.

– Свершилось, Адольф Карлович, – сказал Волчанецкий командиру, доставая карты корейского побережья.

– Да, немного опоздали, – согласился Дрейер и тут же подумал: «А куда, собственно, опоздали? К эвакуации? Только людей бы растеряли да набили бы палубы и каюты беженцами».

С мостика новость распространилась по палубам, кубрикам и каютам. Матросы и морские стрелки собирались кучками и толковали о том, что будет дальше. Офицеры мрачно молчали, посматривая на «Монгугай», где толпились растерявшиеся пассажиры, взятые в бухтах Приморья для доставки во Владивосток. А теперь вот, несмотря на протесты, их везут куда-то в Корею!

Только Ипподимопопуло не унывал. Поход в южные моря, в экзотические страны его устраивал. Как повернется судьба корабля и его экипажа, он не старался предугадывать.

– Никогда не было, чтоб ничего не было: всегда что-нибудь да будет, – философски отвечал он на вопросы своих подчиненных.