Верность

Поезд прибывал поздно вечером. На вокзал пошли пешком. Было тихо и довольно тепло. Шли не строем, но в ногу, тесной группой. Впереди, окруженный матросами, штурман в штатском пальто и шляпе. Шли, насвистывая военные и революционные песни. Редкие прохожие сторонились: так ходили обычно американские моряки, не приученные уступать дорогу. На рю д'Обсерватуар Беловеский поднял руку:

– Разбудим, товарищи, генеральшу Зайцеву! Припев «Варшавянки» один раз полным голосом!

На бой кровавый, святой и правый,

Марш, марш вперед, рабочий народ!

На баррикады, врагам нет пощады,

Красное знамя на бой нас зовет!

– Красные! – раздалось вслед чье-то восклицание.

Аннамит-полицейский провожал матросов восхищённей улыбкой; что они пропели, он не знал, но смело и бодро идущая команда заворожила его. Вот пойти бы с ними! Неосуществимая мечта: он на посту…

На другой день Клюсс беседовал с Иоффе в роскошном люксе «Палас-отеля». Присутствовали военный атташе Геккер и секретарь посла Левин. Иоффе и его молодой супруге очень понравилась встреча на вокзале. Сразу же по выходе из вагона они были окружены русскими матросами. Когда в вокзальной сутолоке замелькали бушлаты, бескозырки и молодые решительные лица, посол непроизвольно вспомнил слова поэта:

…Герои, скитальцы морей, альбатросы.

Застольные гости громовых пиров.

Орлиное племя, матросы, матросы…

Без них трудно воспроизвести в памяти любой эпизод русской революции: матросский отряд, матросский конвой, матросский бронепоезд. Ведь и Ленина на Финляндском вокзале первыми встречали именно матросы.

А вот и их преданный революции командир.

– С огромным удовольствием мы поехали бы в Японию на вашем судне, товарищ Клюсс. И политическое значение такой поездки было бы велико. Но, к сожалению, наша Советская Родина ещё недостаточно богата. Я привез для вас только две тысячи долларов. Остальные деньги вам придется ещё ждать.

Клюсс поблагодарил: две тысячи выручат корабль из крайне тяжелого положения, дадут возможность сделать часть неотложных платежей. Но они не покроют даже трети задолженности, а скоро наступит китайский Новый год, и, по местному обычаю, долги должны погашаться до его наступления. Поставщики сами зачастую являются посредниками и также обязаны произвести расплату в этот срок.

– Но я считаю, – заключил Клюсс, – что положение можно в значительной мере смягчить, если вы найдете возможным выдать мне авансом еще тысячу долларов.

Иоффе переглянулся с Левиным и улыбнулся:

– У вас скромные аппетиты, товарищ командир. Александр Иванович, если я не ошибся? Хорошо, дадим вам еще тысячу долларов из моих дорожных сумм. А в Москву я сегодня же дам телеграмму, чтобы там поторопились с деньгами.

Прощаясь, Иоффе обещал на другой день посетить «Адмирал Завойко» и познакомиться с его экипажем.

Утром для встречи посла была выстроена команда. Легкий верховой ветерок играл ленточками бескозырок. Большой паровой катер встретили «захождением». Все замерли. Слышно было только, как прозвонил малинный телеграф, как бурлила вода под лопастями винта. Тишину нарушил громкий, уверенный голос командира, отдававшего послу у трапа строевой рапорт.

В сопровождении Клюсса на верхнюю палубу поднялись Иоффе, Геккер, Левин и Элледер. Матросы с уважением разглядывали невысокую, слегка тучную фигуру посла и его окладистую черную бороду.

Поздоровавшись с офицерами и командой, Иоффе обратился к экипажу с речью, благодарил за верность Родине на чужбине, поздравил с подъемом красного советского флага.

Команда ответила громким «ура». Затем секретарь посла зачитал открытое письмо Иоффе, адресованное Клюссу:

– «Многоуважаемый Александр Иванович! В тяжелую годину измены и предательства на Дальнем Востоке вы с командой вверенной вам яхты «Адмирал Завойко» остались верны рабоче-крестьянскому правительству. В эти годы, даже вынужденные работать под андреевским флагом царизма, вы честно и энергично защищали интересы нашего Советского Отечества. Теперь, когда рабочие и крестьяне победили всех своих врагов и водрузили повсюду Красное знамя, которое развевается также и на «Адмирале Завойко», я передаю вам и всем вашим сотрудникам сердечное спасибо российского правительства в твердой уверенности, что под флагом нашей республики «Адмирал Завойко» ещё более отличится. В ознаменование сего прошу принять от меня всей команде «Адмирала Завойко» наградные, а вам препровождаю серебряный портсигар с Гербом РСФСР».

Получив наградные, Беловеский собрался к Воробьевой. Он застал её за укладкой чемоданов.

– Вот, кстати, Михаил Иванович! – воскликнула она. – А я уже хотела за вами послать.

– Чтобы проводил и простился? – отвечал штурман с печальной улыбкой.

– Да, Михаил Иванович. Послезавтра вы меня проводите, а не я вас в ближайшие дни. Всё равно перед смертью не надышишься!

– Так лучше?