Верность

– Ерунда это! Крохи! Чиновники здешние сдают японцам в аренду наши рыбалки. Двести тринадцать рыбалок, только подумайте! Главное богатство Камчатки! Японцы за сезон вылавливают на пятнадцать – двадцать миллионов иен красной рыбы и большую часть портят своим варварским засолом. А деньги за это получаем не мы. Они остаются во Владивостоке, ими распоряжается ваше Приморское областное управление. Казалось бы, оно и должно нас снабжать. Но не можете вы этого! Денег этих для вас мало, своих приморских дыр не заштопаете. Нет у вас и запасов продовольствия, нет и казенных пароходов. А теперь ещё хотите отобрать последнее наше богатство – командорскую пушнину. Ведь за этим вас и посылают, Петр Ильич?

– Что ж, им виднее, – вмешался Купцов, – может быть, сейчас и нет другого выхода.

Полговской с интересом слушал, щуря близорукие глаза и протирая повисшее на тонкой цепочке пенсне.

Гапанович взорвался:

– Кому необходимо? Кому, я вас спрашиваю? Антонов напрасно надеется досидеть до того дня, когда с Командор привезут пушнину. Через месяц-полтора здесь будут каппелевцы. Им и достанется наше богатство!

– Допустим, что так, – встрепенулся Беляев, – но где же выход? Не вывозить сюда пушнину?

– Истинную правду изволили сказать. Именно сюда не вывозить! А выход есть, Петр Ильич. Нужно теперь же, не теряя ни минуты, от имени области, мы имеем на это неоспоримое право, заключить с японцами ряд соглашений: о рыболовстве, о торговле, о регулярном обслуживании пароходами. А как только здесь произойдет переворот, заметьте, уже была репетиция, создать на Камчатке истинно демократическую власть. Вместо ларинской диктатуры… Мы уже ведем переговоры с японским консулом.

– За это вас Антонов по головке не погладит, – покачал головой Купцов.

Гапанович насторожился:

– Не погладит, если вы ему об этом донесете.

Купцов обиделся:

– Что вы, Иван Иванович! Разговор доверительный, мы ведь слово вам дали. Да и план ваш неплох.

Полговской утвердительно кивнул:

– Остроумный выход из положения. Только как это всё получится? Японцам тоже доверяться нельзя.

– Согласен, господа. Но это, понимаете, очень их устраивает. Забрать Камчатку силой они не могут, американцев всё-таки побаиваются. Ведь Вандерлип поехал в Москву. Слыхали? Купить Камчатку хочет. А тут у японцев соглашение с коренным населением, с местной демократической властью. Это большой козырь!

Купцов и Полговской кивнули в знак согласия, Беляев покраснел и заволновался:

– Только я просил бы вас, Иван Иванович, меня пока в это дело не впутывать. Ведь я не камчадал и, может быть, прийдусь там не ко двору. Да и семья моя здесь остается. Вот господин Купцов – другое дело: один как перст, свободен как ветер!

Полговской с улыбкой взглянул на Купцова. Оба подумали: не поедет Беляев.

Гапанович пожал плечами:

– Да я и не впутываю. Но раз вы едете, я должен сообщить вам наши намерения. По секрету, конечно… От вас мы ждем только сочувствия и дружбы. А там сами увидите, за что браться.

Беляев был объят сомнениями и страхом.

– Ну а капитан, администрация, команда парохода? Они не помешают?

Гапанович самоуверенно улыбнулся:

– Только бы из Владивостока уйти, а в море судно будет наше.

Вернувшись домой, Беляев без утайки рассказал всё жене. Она пришла в ужас:

– Никаких Камчаток! У тебя дети! Откажись! И с этим Хапановичем больше не встречайся. Темный делец!

2

Переговоры с камчатской делегацией Мацудайра держал в строгом секрете, намереваясь нажить на них свой политический капитал. Но шумливая и бестолковая делегация не была приучена держать язык за зубами, и об этом через третьих лиц стало известно руководству Приморского областного управления. Было принято радикальное решение: задержать делегацию во Владивостоке, сменить капитана и экипаж на «Адмирале Завойко» и отправить вместо Беляева уполномоченного Центрального Комитета РКП (б) Якума.

Совершенно готовое к отплытию судно стояло у Городской пристани. Это была белая паровая яхта с клиперским носом, торчащим вперед бушпритом, двумя высокими, наклоненными назад мачтами и срезанной кормой. Она была построена в 1911 году в Петербурге по заказу Министерства внутренних дел, в 1912 году пришла во Владивосток через Гибралтарский пролив, Суэцкий канал и Индийский океан. На переходе показала прекрасные мореходные качества, брала большой запас угля, воды и провизии, а значит, имела и большой район плавания. Просторные и удобные помещения для камчатского губернатора и его свиты, мощная по тем временам радиостанция – всё это делало «Адмирала Завойко» комфортабельным подвижным административным центром.

В летние месяцы камчатский губернатор объезжал на нём свою обширную вотчину, осенью возвращался во Владивосток или зимовал в Петропавловске.

После революции «Адмирал Завойко» стал разъездным пароходом камчатской администрации.

Командовал «Адмиралом Завойко» капитан дальнего плавания Майлит, типичный моряк-космополит, по национальности эстонец. Он установил на судне строгую дисциплину, не допускал никаких политических выступлений, не признавал профсоюзных организаций, запрещал даже разговоры о политике.