Верность и соблазны

И тут она просто-напросто струсила. Десять лет надежд и ожидания – это целая жизнь. Анна уже привыкла к этой жизни, привыкла к одиночеству. Может быть, стоит и дальше хранить чудесные воспоминания? Иногда призрак прошлого может оказаться совсем не тем, кого ждешь. Десять лет прошло. Она изменилась необратимо. А вот что эти годы сделали с Айвеном? Даже те почти три года, в течение которых все еще приходили письма, изменили Айвена. И Анна не была уверена, что хочет столкнуться с лордом капитаном МакТирнаном вот так, без подготовки и лицом к лицу, – лишь они двое. А что, если Айвен тоже ожидает увидеть ту Анну, которой давным-давно нет? Вряд ли он думает, что навстречу ему выйдет та девушка, только вот…

Неожиданный звук, донесшийся откуда-то сверху, заставил Анну буквально подпрыгнуть на месте. Испуганная и взволнованная, она все же нашла в себе силы извлечь из ридикюля визитку и написать на ней несколько слов.

Анна Суэверн приглашает лорда МакТирнана пожаловать в Верн на ужин завтра, шестнадцатого мая.

Оставив карточку на столике у дверей, Анна почти бегом покинула странно пустой дом, вскочила в двуколку и заставила лошадку быстрой рысью оставить позади окрестности Тирнана.

Айвен с трудом открыл глаза и сел на постели. Болело все тело, от кончиков пальцев до макушки. Ад и преисподняя, морская болезнь. Фрегат ее величества «Внезапный» причалил в Глазго еще третьего дня, затем день в наемном экипаже… Что ж, этот день на суше ничуть не улучшил состояние Айвена, если не сказать, что усугубил. Сколько ему пришлось поплавать по морям за десять лет – и все равно каждый раз, едва ступив на палубу, он падал с приступом тошноты – и потом, сойдя на берег, болел еще несколько дней. И ничего не помогало, даже опиум не приносил желанного забытья и облегчения.

Вчера, проезжая Вернхилл, близлежащую деревеньку, Айвен оставил в почтовой конторе карточку для отправки в Верн. Теперь он сильно об этом сожалел. Это просто какое-то помутнение рассудка. Что подумает Анна, когда вдруг поутру обнаружит на серебряном подносе визитку из Тирнана? Здравствуй, любимая, я вернулся? Ты явилась мне среди кровавых грез – и вот он я? Айвен застонал и рухнул обратно на подушки. Вечером в Тирнане оказался лишь пожилой сторож, так что пришлось наслаждаться минимальными удобствами: постель, хорошо хоть сухая и чистая, стакан воды, а большего возмущенный желудок не принимал, фланелевая ночная рубашка, тесная в плечах и груди – десять лет назад Айвен был строен и гибок. Голова раскалывалась, рот наполнился горькой слюной, а помощи и поддержки ждать неоткуда. Впрочем, не привыкать. Айвен укрылся с головой одеялом и застонал. Звук странно отразился от зачехленной мебели, преобразовавшись в какое-то замогильное завывание. Интересно, явится ли сегодня сторож? И догадается ли привести кого-нибудь из деревенских, желающих поработать в Тирнане в качестве горничных, дворецкого, лакеев… и кто там еще нужен в хозяйстве богатому провинциальному лорду?

Мысли буквально царапали мозг, поэтому Айвен постарался снова уснуть, но какой-то скрип, донесшийся с первого этажа, заставил его насторожиться. Жизнь научила его вообще всегда быть настороже, наготове и во всеоружии. Вот и сейчас он извлек маленький «дерринджер» из-под подушки и проверил, как ходит курок. Легко и бесшумно. Подавив приступ тошноты и стараясь не обращать внимания на вращающийся интерьер, Айвен почти бесшумно выбрался из комнаты и прокрался к лестнице. Он отлично помнил ту точку у лестницы, с которой холл у входа просматривался полностью, а снизу наблюдателя было не разглядеть. Пришлось немного наклониться, что вызвало очередной приступ головокружения. Стараясь не шуметь и не упасть, Айвен вцепился в перила и… замер, даже не дыша и не моргая.

Анна стояла у дверей, в лучах света. Медовые волосы стали чуть темней, чем он помнил, а модная в этом сезоне прическа с гладким пробором и сложным узлом на затылке шла ей неимоверно. Темно-синяя, цвета ночного неба амазонка облегала ее невероятно стройный стан, утративший девичью округлость. Она смотрела куда-то под лестницу, слегка прикусив нижнюю губку. Между бровей пролегла едва заметная морщинка, словно Анна много хмурилась все эти годы. Она была невероятно прекрасной, невероятно прекрасной незнакомкой. Ничего общего ни с его воспоминаниями, ни с его опиумными грезами. Она была совершенством, воплощением красоты, грации и… Айвен не мог подобрать слов. Чистоты? Невинности? Идеала?

Пистолет выпал из внезапно ослабевшей руки, и звук удара металла о паркет гулко разнесся по всему дому. Анна вздрогнула. Айвен лишь на мгновение отвел взгляд, чтобы поднять оружие, а когда снова посмотрел вниз, она уже исчезла.