Верность месту

Рут бросила конверт и рассмеялась. «Страдающих зубной болью», – процедила она пренебрежительно, но потратила часть своих драгоценных кукурузных долларов на дешевую цепочку из ломбарда, надела «Святого Кристофера», чтобы чувствовать его серебро на голой коже над сердцем, и представила клетки у себя в животе, которые станут крепкими зубами ее будущего ребенка.

* * *

Рут отправилась искать работу, прежде чем ее беременность станет заметной и возможность ее найти выйдет за рамки вероятного. Дети были не в школе, и она усадила их в «Фэлкон», ибо что еще можно было с ними сделать?

Рейнджер Аллен был похож на медведя, с бочкообразной грудью, бородой и очками в темной оправе. Он был примерно ее возраста, но уж очень неряшлив. Его рубашка рейнджера национального парка была расстегнута, и на ней красовалось жирное пятно выше и правее пупа. От его нестриженых лохматых волос несло табаком, а от одежды разило кисловатым запахом немытого тела. В дневное время он служил рейнджером в Государственном парке Берлина и ихтиозавров, на территории которого находились Берлин, забытый богом город-призрак времен Комстокской Жилы, и окаменелые останки ихтиозавра, доисторической морской рептилии, жившей в океане, который когда-то покрывал нагорье Большой Бассейн. По вечерам Аллен вел на местном радио передачи о наблюдениях за инопланетянами и об их уловках, а также рассказывал истории о привидениях и правительственном заговоре. Дэл был самым преданным слушателем Аллена.

Они познакомились с ним в Берлине, где он работал, и Рут увидела, как расширились глаза ее детей, когда они туда приехали. В экспозицию входило несколько полуразрушенных шахтерских лачуг, сломанная повозка, которую раньше запрягали волами, и деревянная конторка с замысловатой резьбой. Кто-то также оптимистично поставил клетку с тощим молодым львом среди скопления давно заброшенных домов. Невадский песок, поднятый диким ветром пустыни, закручивался в смерчи, ударяющие в деревянные стены, с которых под их воздействием давно облезла вся краска. Рут заметила по меньшей мере пять тарантулов, путешествующих по городу-призраку. Тарантулы и жара досаждали особенно сильно. Последняя ощущалась, даже несмотря на то что стоял октябрь и день выдался относительно прохладным. Она чувствовала себя опустошенной и выжатой, скорее изюмом, чем виноградом. Ей не хотелось впускать это место к себе в душу. Там и без того было много тяжелого.

– Здравствуй, Рут, – поприветствовал ее Аллен и кивнул, но при этом не улыбнулся. Напротив, он выглядел озадаченным.

– Привет, Аллен, – поздоровалась Рут и вонзила ногти в обе ладони. Не отступай. Не позволяй ему сказать «нет». – Я хочу поговорить о табличке «Требуется помощь», которую я видела в городе.

– Вот как? – Аллен почесал бороду. – В основном это не работа, а сущая каторга. Чистка выгребных ям. Сбор мусора. Ничего особо интересного.

Нэнси и Бренда захихикали, и они с Алленом повернулись к детям.

– А мне и не нужно интересное, – заявила Рут.

Аллен кивнул:

– Дэл знает, что ты здесь?

Рут почувствовала, как у нее сжалось сердце. Это был переломный момент их встречи, поэтому она уклонилась от прямого ответа:

– А разве это имеет значение?

Аллен пожал плечами:

– Для меня, наверное, нет.

Чарли пристроился позади одного из тарантулов, чей ход казался медленнее, чем общее количество его движения, причем движения постоянного. Все восемь ног вытягивались и сгибались в разное время, создавая странный образ, напоминающий пушистый ершик для чистки курительной трубки. Чарли сделал шаг, остановился, подождал несколько ударов сердца и снова шагнул. Тарантулы были единственным, что могло оторвать взгляд Чарли от неба и привлечь его внимание к земле. Девочки последовали за ним, их юбки мягко зашуршали.

– Тебе нравятся эти пауки? – спросил Аллен у Чарли.

– Это тарантулы, – нахмурился Чарли, словно не желая говорить о том, о чем Аллен явно ничего не знал.

Будь вежлив.

Рут хотела произнести это вслух, но не стала этого делать. Она не знала, что, по мнению Аллена, будет хуже, слова сына или ее вмешательство, а ей требовалось произвести хорошее впечатление.

Аллен наклонился, и его глаза оказались на одном уровне с глазами мальчика.

– А что еще ты знаешь?

– Я знаю двадцать разных созвездий.

– Двадцать? – Аллен тихо присвистнул. – Это немало. А ты знаешь пояс Ориона?

– Конечно. – Чарли закатил глаза. – Я мог найти Орион, еще когда мне было три года. Орион скукота.

Аллен рассмеялся:

– Значит, космические корабли тебя наверняка не интересуют. Вот уж не думал, ведь ты сын Дэла и все такое.

– Космические корабли?

Аллен явно завладел вниманием Чарли. Рут затаила дыхание.

– Они прилетали сюда раньше, и когда это произошло, оказалось, что они с Ориона.

Аллен распрямился и поднял лицо к ярко-голубому небу, где, если бы стояла ночь, виднелся бы Орион. С минуту они вместе смотрели в небо, и когда Чарли снова повернулся к Рут, он улыбался – той самой улыбкой, свойственной Чарли, только еще более лучезарной.