Верность месту

— Давно тебя не видел, Лия, — услышала она, и ей стало неприятно, что Бобби спокоен, как будто их отношения не омрачало что-то тяжелое.

— Похоже, ты сегодня утром не видела первую полосу, — произнес Элмер, протягивая ей экземпляр местной газеты. — Вряд ли ты появилась бы сегодня в городе, если бы знала, что там написано.

— Папа, — одернул отца Бобби, но не посмотрел в глаза ни Лии, ни Элмеру.

— Можно мне пончик?

Лицо Тайлера было липким, рубашка покрыта крошками.

Лия усадила его на ближайший стул:

— Ешь свой маффин, дружок.

Она посмотрела на газету и потерла глаза. Это было знакомое чувство, к которому она возвращалась снова и снова, даже когда была одна, наполовину стыд, наполовину гнев, боль в животе. Статья была посвящена разоблачению дела, которое год назад отправило в тюрьму ее теперь уже бывшего мужа, Энди, служившего в полиции. Энди почему-то решил, что Бобби, их старый школьный друг, друг всех в городе, производит метамфетамин на заброшенном сахарном заводе, который Элмер купил по дешевке на аукционе после банкротства. Через несколько месяцев наблюдения Энди наконец вызвал команду спецназа, которая не нашла ничего, кроме нескольких старых банок с подозрительным порошком и комнаты, полной заячьих шкурок, изъеденных блохами.

— Это сахар, — заявил Элмер. — Там полно сахара.

Но Энди сказал, что экспресс-тест, который он сделал на месте, показал метамфетамин, надел на Бобби наручники, оставив все окна в старом офисе завода, в котором жил Бобби, разбитыми, а двери — сорванными с петель. Бобби провел неделю в тюрьме, пока образец, который послали в лабораторию, не дал положительный результат на крылья насекомых, пылевых клещей и да, сахар, но ни единого следа метамфетамина обнаружено не было. Бобби отпустили, но он был потрясен и сильно нервничал. Младший офицер сообщил о нарушении закона на месте происшествия, и было установлено, что Энди сфальсифицировал экспресс-тест. Расследование обнаружило подложные, недостающие и незаконно полученные улики в других делах, в которых участвовал Энди, и он уже шесть месяцев сидел в тюрьме. Элмер арендовал кран, купил уйму краски и огромными буквами написал на крыше старого завода следующее послание: «Это был сахар, дурак!»

Бобби и Лия дружили еще с начальной школы, а ее родители дружили с его родителями. Даже сейчас он не заблокировал ее на «Фейсбуке», что она считала каким-то чудом. В детстве она ела торт на вечеринках по случаю дня рождения Бобби, била его и Элмера, играя в «подковы»[91] на выпускном вечере в старшей школе. Когда Лия только начинала работать в их городе, Элмера, казалось, совсем не беспокоил тот факт, что она была леди с собственным мнением и способностью принимать решения, и другие мужчины, которые могли бы ей сопротивляться, последовали его примеру. Собственные родители Лии переехали во Флориду — пили днем на пляже, загорали, пока кожа не стала похожей на ту, из которой делают сумки, — так что Элмер и Марсия, его жена, стали для нее кем-то вроде вторых родителей. Когда родился Тайлер, они пришли навестить его с поздравительной открыткой и детской вязаной шапочкой ручной работы.

После всего этого Лия подала на развод, получила полную опеку над сыном и быстро скрылась. Она не видела Бобби или Марсию, только Элмера на работе, где он стал гораздо менее сговорчивым, если не откровенно холодным. Невозможно было определить, насколько сильно они винили ее в случившемся. Лия, в отсутствие другой информации, предположила, что Энди все испортил, и Элмер, и Марсия, и Бобби тоже, вероятно, никогда ее не простят.

Тайлер бросил пустую бумажку от маффина на пол кафе и начал кричать.

— Я хочу пончик! — вопил он. — ПОНЧИК!

Потом он заполз под стол, все еще воя глубоким гармоническим полутоном под аккомпанемент дождевых капель, которые, бросаемые ветром, тяжело стучали в окна и в стеклянную дверь. Одна из барист широко раскрыла глаза и слегка покачала головой, а другая скрыла ухмылку. Элмер толкнул Бобби локтем. Бобби отвернулся, чтобы Лия не могла понять, какую реакцию он скрывает.

В правой стороне головы Лии нарастала боль. «Если я куплю ему пончик, чтобы он заткнулся, — подумала она, — они скажут, что я его испортила». Тайлер прибавил громкость.

— Я ненавижу тебя, — заявил он, сопли и слезы блестели на его щеках, как глазурь. — Я хочу папу. Я хочу пончик.

Лия старалась выглядеть компетентной, нет, готовой урегулировать ситуацию. Ей нужно было казаться способной сделать это. Почему он так себя ведет? «Ему всего три года, — сказала она себе, — он ничего не может с этим поделать». Она поставила кофе на стол и опустилась на четвереньки. Жар пробежал у нее по спине, стыд ревел в ушах, как морская раковина. «Думаю, я тоже».

— Нужна помощь? — спросил Бобби.

Элмер фыркнул и покачал головой. Другие посетители смотрели на них, бариста закатывали глаза и перешептывались.

— Нет, спасибо.