Верность месту

Смит был нарядно одет, и одна рука у него была заложена за спину. Его коричневые туфли с крыловидным мыском были огромными, как настоящие модные клоунские башмаки. Он слишком накрахмалил рубашку с концами воротника, застегивающимися на пуговицы, но она была голубой, и это придавало его зеленым глазам привлекательный вид, а блейзер был лишь немного потерт на локтях. Он выглядел просто красавцем, хотя его рот, когда он смотрел на Джерри, был странно приоткрыт. Смит не мог меня видеть. Он не ожидал найти меня в курятнике и не распознал курятник в бункере. Не знаю, видел ли Смит Хичкока, потому что петух застыл и замер, но в тот момент Смит и Хичкок были очень похожи. Они оба выглядели обеспокоенными, и их ноги были странно расставлены в стороны. Глаз петуха двигался, настороженно наблюдая за двумя мужчинами. Смит одним глазом следил за Джерри, другим оценивал обстановку.

— Грейс где-то поблизости? — спросил Смит.

Джерри развернулся между Смитом и Хичкоком и направил дробовик на Смита.

— Я хочу увидеть твою пушку, — произнес Джерри очень спокойно. — Я хочу знать, что у тебя в руках.

Смит сделал шаг назад и поднял руку, но это была половинчатая капитуляция, как будто ты что-то пообещал, скрестив пальцы.

— Давай просто успокоимся. Я пришел только для того, чтобы поговорить с Грейс. Я застал тебя в неподходящее время, Джерри?

— Кто пришел с тобой? — спросил Джерри, направляя дробовик на дверь. Голос Джерри был похож на одну из старомодных сирен с ручкой, постепенно становясь все громче и пронзительнее. — У тебя там гвардия?

Смит казался искренне смущенным.

— Что? — спросил он. — Гвардия? Какая гвардия?

— Национальная гребаная гвардия! — издал вопль Джерри, демонстрируя всю мощь своего голоса и перепрыгивая с одной ноги на другую. Он выглядел так, словно был под кайфом. Возможно, он действительно принял какой-то наркотик. — Я знаю, ты слишком труслив, чтобы прийти один!

Затем Хичкок сделал свой ход, подкравшись сзади и стартовав с отрывистым свистом вертолета. Его когти, чешуйчатый генетический дар предков-динозавров, приземлились на плечо Джерри, он ударил Джерри крыльями по голове, и победоносный боевой клич прозвучал в виде несколько жалких писков из-за его воротника. Джерри издал несколько очень пронзительных криков и воплей. Он повернулся, пытаясь оторваться от петуха, и наконец запрыгнул на штабель из двух тюков сена. В этом хаосе его дробовик выстрелил, и я увидела брызги крови, когда пуля попала в Смита, который, немного пошатнувшись, достаточно сконцентрировался, чтобы вытащить свой собственный пистолет из скрытой кобуры и сделать два действительно впечатляющих выстрела. Он вырубил Хичкока и Джерри, прежде чем упасть на землю, а затем они все трое замолчали, не двигаясь. Рядом со Смитом влажная земля пола сарая вихрилась, плавая затейливыми узорами поверх растекающейся лужи крови, а в середине этого пятна маячила одинокая белая роза. Джерри я нигде не видела.

Меня вырвало вяленым мясом. Монтана и другие курицы сразу же начали есть его, сражаясь друг с другом за лучший подход к теплому содержимому моего желудка. Все, кроме Бетти, которая бдительно следила за своим гнездом, защищая заключенные в скорлупу эмбрионы будущих цыплят. Люди думают, что курицы глупы, используют выражение «куриные мозги», как будто это какое-то оскорбление, но у моих девочек есть инстинкт самосохранения. Они возвращаются домой на ночлег. Они разбегаются, когда в небе появляются тени хищников, ищут укрытия от ястребов и белоголовых орланов. Они становятся задумчивыми, когда им это нужно, а иногда и без надобности, как будто сидят на лекции по беременности и родам. Вскоре там, в бункере, меня перестало рвать, и Монтана сидела у меня на коленях, прихорашиваясь, пока я дышала глубоко и ровно, пытаясь успокоиться.

Я подумала, что мне следует куда-то позвонить, но единственный человек из властных структур, которому я наполовину доверяла, лежал мертвым на полу моего сарая. Я, конечно, предполагала убийство с особой жестокостью. Естественно, я так подумала, учитывая, что потеряла обоих родителей в довольно нежном возрасте. Я полагаю, что каждый возраст, когда вы теряете родителей, вероятно, нежен, независимо от того, сколько вам лет на самом деле. Это весьма сильное чувство. Мне и в голову не приходило, что кто-то из моих мальчиков все еще жив, пока я не услышала стоны.

— Грейс?

Это был едва слышный шепот. Я едва могла его расслышать. Я проверила, готов ли к стрельбе мой револьвер, и вылезла из курятника.

Сперва я решила осмотреть Джерри. Я опустилась на колени рядом с ним, не сразу осознав, что прохладная, густая влага, которая, я чувствовала, просачивалась сквозь мои штанины и растекалась вокруг моих коленей, была кровью Джерри. Его дыхание было прерывистым и неглубоким. Я взяла дробовик из его рук, поцеловала его в лысину и прошептала:

— Прости, Джерри.

— Моя нога, Грейси.