Верность месту

Джерри истекал кровью, сочащейся из раны на бедре, возле паха, но, к счастью, пуля попала не в его «причинное место». Я схватила кучу пропитанных маслом тряпок, лежавших возле старого трактора, и Джерри поморщился, когда я прижала их к ране, пытаясь немного надавить на нее. Масло, наверное, не совсем подходило для этих целей, но, кроме этих тряпок, у меня не было ничего, чтобы остановить кровотечение.

— Как ты, Джерри?

— Этот ублюдок в меня попал.

— Ты выстрелил первым.

— Случайность, — ответил Джерри, вздрогнул и потерял сознание.

Затем я наложила жгут, затянув его как можно туже. Кровотечение замедлилась, но все равно кровь просачивалась и скапливалась в складках промасленной тряпки, окрашивая ее все больше. Должно быть, я немного отвлеклась, наблюдая это зрелище, потому что, услышав, как Смит окликнул меня по имени, я почувствовала, что какой-то отрезок времени, который я не могла определить количественно, прошел мимо меня.

— Грейс, — прошептал Смит.

Я посмотрела в его сторону. Одна из его рук оторвалась от пола и замерла на мгновение, как будто он небрежно помахал мне рукой в знак приветствия. Он смутил меня, этот взмах, как будто Смит был не так сильно ранен, как могло показаться, но, подойдя ближе, я поняла, что дело серьезно. Пистолет все еще был у него в руке. Он направлял его на меня. Я знала, что он делает это не нарочно, но вид наставленного на меня оружия заставил нервничать, поэтому я осторожно протянула руку и забрала пистолет.

— Смит? — произнесла я. — Какого черта ты здесь делаешь?

Смит выдавил слабую улыбку:

— Умираю, я думаю.

— Нет.

— Наверное, да. Я принес тебе розу, Грейс.

Роза теперь полностью погрузилась в лужу крови. Когда Смит поднял ее и протянул мне, кровь стекала с кончиков его пальцев и теплыми вязкими ручейками стекала по руке под манжету его модной куртки.

— Это очень мило с твоей стороны, Смит.

— Не хочешь как-нибудь со мной поужинать?

— Конечно, Смит, но сначала я отвезу тебя и Джерри к Фрэн. Она может помочь.

— Фрэн учила меня играть на фортепиано, когда я был мальчиком.

— Да.

— Я убил всех ее куриц. Я не хотел этого, Грейси. Я знаю, что ты имела в виду, говоря о сараях и людях. Но я все равно это сделал. Это была моя работа, и я ее выполнил.

— Ты точно это сделал.

— Фрэн теперь меня ненавидит.

— Может быть, — на минуту заколебалась я.

Смит не ошибся, беспокоясь, что Фрэн могла затаить на него обиду, и я подумала, не стоит ли отвезти его в больницу. Джерри тоже. Смит казался милым, раскаивающимся. Он говорил так, словно был на моей стороне по крайней мере насчет куриц. Но что, если он просто пытался умаслить меня, чтобы я раскрыла свои карты? Что, если роза была способом Смита убедиться, что я не перехитрила его в этом курином деле, способом затащить меня в постель, прежде чем он отправит меня в тюрьму? Быть пойманной с моими девочками было уже достаточно плохо, но что помешало бы полиции, и агентству, и Богу, и всем остальным подумать, что именно я была той, кто застрелил их обоих? Я только что дотронулась и до пистолета, и до дробовика. Мои отпечатки пальцев были повсюду.

Я подумала обо всех вопросах, полицейском расследовании, усилении мер, предпринимаемых агентством, и посмотрела на своих собственных девочек, которые толпились вокруг Хичкока и работали над тем, чтобы превратить его в еду. Монтана разорвала Хичкоку задний проход, и девочки принялись вытаскивать из него кишки, похожие на серо-голубые блестящие ленты майского дерева.

Я очень любила Смита, но никаких шансов на мировую с властями у меня не было. Я сняла свой свитер, кроме его ткани у меня не нашлось другой, и заткнула ему отверстие от пули.

— Пошли, — позвала я. — Фрэн догадается, что надо делать.

— Фрэн учила меня играть на фортепиано.

— Да.

— Фрэн меня ненавидит.

— Возможно.

Я попыталась приподнять Смита, чтобы он оперся на меня и сам пошел к джипу, но это не сработало, и он повалился, увлекая меня за собой. Мы приземлились вместе, моя рука оказалась под его задницей, его левая нога поверх моей правой. Находиться рядом со Смитом было приятно, за исключением того, что меня тревожило, каким легким он мне казался, насколько расслабленными и гибкими были его конечности, как кровь начала впитываться в кончики его ботинок. Я немного не дотянула до среднего для женщины телосложения, но жизнь на ферме научила меня поднимать невероятно тяжелые вещи. Я подняла Смита на плечи и понесла его. Припарковавшись, он «запер» мою машину, так что я направилась к его джипу, а не к своему. Затащить его внутрь оказалось намного труднее, чем поднять. Я старалась быть осторожной, но споткнулась, когда открывала дверь, и довольно сильно уронила его на пассажирское сиденье. Тогда он немного застонал. Ключи были у него в кармане, и мне пришлось нащупать их, чтобы до них добраться. Он продолжал стонать, и его глаза закатились, как будто он пытался прочитать мелкий шрифт, напечатанный на его собственном мозгу.