Верность памяти

Разумеется, он не собирался рассказывать ей, что травма позвоночника — это расплата за любовь к быстрой езде. Страсть к машинам он питал с детства. Но такова уж ирония судьбы: классный наставник по ошибке рекомендовал молодого человека не в механический, а в строительный техникум. Однако любовь к машинам Гавлик сохранил на всю жизнь. И вот эта нелепая катастрофа, месяцы в гипсе…

— Я не пыталась прибавить вам возраст. У меня это просто с языка сорвалось.

— Так на чем же вы основывались? — спросил он смеясь.

— Элементарный подсчет. Ведь я умею считать, писать, складывать, вычитать, умножать и делить, — зачастила она в привычном для нее темпе, который повергал ее собеседников в молчаливое отчаяние.

— У меня такое впечатление, что вы, кроме того, знаете прописные истины… Только вот в геронтологии несильны…

— В геронтологии?

— Так точно. Я наверняка старше вас.

— Я не нуждаюсь в комплиментах.

— Так не провоцируйте собеседников, чтобы они их вам говорили.

— Уважаемый, если вы думаете…

— Уважаемая, почему это мы с вами от самой Софии грыземся, как две злые собаки?

«А он не тюфяк и вовсе не похож на тех, кто просиживает штаны и выжидает случая, чтобы услужить начальству», — подумала она, а вслух спросила:

— Вы любите подпускать шпильки, не так ли?

— Я скорее обороняюсь.

— Неправда.

— Профессия накладывает на человека неизгладимый отпечаток, вот он и становится задирой поневоле…

— Я о последствиях войны всерьез спросила…

— А я воспринял это, пани Арбетова, как намек. Но если быть точным, война меня лишь слегка коснулись.

— С какого же вы года? — спросила Мария по привычке строгим тоном.

— С двадцать третьего.

— Правда? — удивилась она. — Значит, вы все-таки участвовали в войне?

— В Словацком восстании, — бесстрастно уточнил Гавлик. — С первого до последнего дня.

— И с тех пор вы все время служите, — продолжила за него Мария.

— Если исключить отпуска и лечение в госпиталях. «Значит, он полковник, а может, и генерал», — подумала Мария и, вздохнув, воскликнула:

— Боже, за это время выросло целое поколение! Прошла половина жизни… Я, кажется, перед восстанием выпускные экзамены сдавала.

— И с тех пор вы все время преподаете?

— Да как вам сказать…

— Что, бросили работу в школе?

— Нет, я стала директором. Но иногда так хочется побыть простым преподавателем. Хотите верьте, хотите нет, а я говорю правду.

— Я вам верю. Только вот хотел спросить… В общем, мне никогда не доводилось встречать преподавателя, даже директора, который отправлялся бы в отпуск в начале учебного года.

Она рассмеялась. Сейчас ей казалось, что школа отошла в далекое прошлое, почти в доисторические времена.

* * *

Да, того, что выпало на ее долю летом этого года, она не пожелала бы даже своим недругам. Пришлось следить не только за ремонтом в школе, но и за строителями, которые привыкли по ходу дела радеть о своей избушке в родной деревушке.

В последний день августа в школу прибыла приемная комиссия. Мария встретила членов комиссии и, поболтав с ними немного, сбежала в прокуренное кафе, чтобы посидеть там, положив ногу на ногу, за чашечкой невкусного черного кофе. А после обеда с актом комиссии она направилась прямо к заместителю председателя национального комитета. Секретарша и оглянуться не успела, как Мария уже оказалась в его кабинете.

— Завтра я уезжаю в отпуск, — сообщила она как о чем-то само собой разумеющемся, предварительно доложив о завершении ремонта.

— Никуда ты не поедешь, — отозвался заместитель, сидевший у другого конца огромного полированного стола.

С этим человеком Мария учительствовала в Прешове сразу после войны и потому в разговоре с ним придерживалась полуофициального тона.

— Нет, поеду, — повторила она спокойно, но решительно.

В последнее время она чувствовала, что совсем выбилась из сил. Засыпала только со снотворным. Ее собственные дети избегали встреч с ней, и даже мать притихла.

— Сейчас это невозможно, — возразил заместитель полуофициально — полудружески. — В школе без тебя не обойдутся.

— Ты знаешь об этом меньше, чем ваш вахтер, — заявила Мария. — Когда ты в последний раз вел урок?

— Я не потерплю личных выпадов! — парировал заместитель уже более раздраженно.

— А я не потерплю официального тона, особенно когда он не обязателен… И в отпуск я пойду с субботы. В противном случае ищи себе нового директора…

— Подбором кадров я не занимаюсь… И куда же ты намерена уйти, если не секрет?

— Секрета тут никакого нет, только не пытайся иронизировать. Ты отлично знаешь, что ирония никогда не была твоей сильной стороной… Ну а я хотела бы перейти на редакторскую работу… Не веришь? — спросила она и сразу поднялась.

Заместитель знал, что при нынешнем дефиците кадров ее везде возьмут с радостью…

* * *

— Главное, что я наконец в поезде, — сказала Мария, заерзав на своем месте, — и еду в Бургас. И не будет ни школы, ни пыли в коридорах. А как только я окунусь в море, товарищ полковник…

— Откуда вам известно, в каком я звании? — удивленно воскликнул Гавлик.

— Я угадала?

— Вы это высчитали?