Вернулся солдат с войны

Папа-чистоплюй не то, что "не выполнил обещаний", а вообще ни палец о палец не ударил ради спасения Альфреда - никому не позвонил, никого не попросил, денег на адвоката не дал, семье не помог. Альфреда арестовали за убийство, а его брата - за соучастие, хотя брат этот был вообще не при делах, брата в квартире не было и он не помогал убивать.

Мерзавка Инночка на допросе у следователя рассказывала какой хороший и добрый человек был убитый и какой жестокий и вспыльчивый Альфред. Она боялась жестокости Альфреда и потому искала защиты от него у другого мужчины.

На вопрос следователя:

- Зачем вы позвонили вечером второго января жестокому и вспыльчивому Альфреду Альмяшеву и просили его защитить вас от хорошего и доброго потерпевшего?

Инночка ответила:

- Я не знаю, зачем я это сделала.

Следователь понял, что паскуда врет, обеляя себя, но ее показания в протокол занес и предложил ей поставить подпись.

Альфред был обречен на приговор.

Это - убийство?

Это - выбор.

Своим звонком вертихвостка поставила Альфреда перед выбором: как положено мужчине придти на помощь, о которой его просит женщина и стать убийцей или положить трубку и стать мудаком.

Альфред показал, что он - не мудак.

Прыгая с хрена на хрен, как сорока по веткам, избалованная директорская дочка Инночка сломала жизнь трем взрослым и нормальным мужчинам - Альфреду, его брату, сидящему в нашем корпусе на втором этаже, и потерпевшему татарину, про которого Альфред не сказал ни одного плохого слова, хотя ранее и был с ним шапочно знаком. Следовательно, убитый тоже был человек приличный и, если бы не Инночка, вполне мог бы себе жить дальше.

Альфред, разумеется, стал моим товарищем - мне с ним было интереснее играть в шахматы, чем с непобедимым Алмазом, да и у двух сержантов всегда найдутся общие темы для разговоров.

Игорёк Николаев.

Восемнадцать лет. Совершеннолетие встретил в тюрьме. Поднялся на усиленный уже при мне с малолетки и первые дни удивлялся: "как у вас тут хорошо, спокойно".

Вся эта придурь с "прописками", "проверками" и прочей "тюремной романтикой" - она вся на малолетке. Пионерам в хате делать нечего, умишка нет себя делом занять - вот и выдумывают истязания друг над другом: заставляют новичка со второго яруса вниз головой прыгать, есть мыло и целовать говно через бумажку. На усиленном или строгом режиме за такое предложение можно получить заточкой в бок.

Можно и не получить, но зачем рисковать собой, предлагая несуразности взрослому человеку? Мало ли что за пассажир заехал в хату? Может, послушается и поцелует, а может пику из загашника вытащит и тебе в горло вставит. А может и вставит, но не сразу, а ночью, спящего прирежет, чтоб глупости впредь не предлагал.

Если принять во внимание, что на усиленном режиме почти у каждого есть "свой" труп, сделанный своими руками из живого человека, то нужно быть большим храбрецом или не иметь башки на плечах, чтобы выходить с подобными смелыми инициативами - "прописка", "проверка", "полотенце под ноги".

Когда я увидел, как Игорёк после малолетки удивляется размеренной жизни и спокойным взаимоотношениям на "взросляке", я вспомнил себя, пришедшего после учебки в войска. Как и я два года назад, Игорек надышаться не мог новой атмосферой. После учебки мне в полку нравилось всё или почти всё - дедовщина вместо Устава, распорядок дня, оставляющий несколько часов для личных дел, занятия, выезды. Если в учебке в суточный наряд необходимо было заступать наглаженным, подшитым и едва ли не накрахмаленным, сама подготовка к наряду занимала более двух часов, наряд сутки держал в постоянном напряжении, а сдача наряда могла растянуться на шесть часов, то в полку подготовка к наряду заключалась, главным образом, в том, что дежурный и дневальные ложились после обеда спать. На развод можно было выходить не наглаженным, а просто чистым - утюги только для дембелей. Сдача наряда заключалась в том, что один дежурный кидал другому повязку и ключи от оружейки, а дневальные снимали с себя штык-ножи. Было заметно, что Игорек так же радостно воспринял свой перевод на взросляк с малолетки, как я - свое прибытие в полк после учебки.

Легко можно понять Игорька, если послушать те ужасы, которые он рассказывал нам про малолетку.

Чистое полотенце под ноги или прыжки со второго яруса вниз головой - это для новичков, это у них "прописка" такая. В быту было еще страшнее.

"Впадлу" было почти всё.

Курить "Приму" западло - красная пачка.

Если мать на свиданку пришла в красном платье - западло выходить на свиданку.

Если все сидят за общаком и принимают пищу, а в это время над тюрьмой пролетел самолет, нужно надеть на голову шлёмку, можно даже с недоеденной лапшой, и лезть под стол - "коммунисты выше нас".

Колбасу есть западло - она похожа на член.

Сыр есть западло - немытой вагиной пахнет