Вернулся солдат с войны

Что-то необычное было в хате и я не мог понять что. Это как привидение - чувствуешь, что где-то рядом, а видеть не можешь. Я стал присматриваться к Муле, Фаттиху, Ушаку, Мазяру, но ничего тревожного - всё как всегда. Ровное общение с шутками и подковырками. И тут до меня дошло:

"Мазяр не курит!!!".

Целый день!

- Сань, ты чо? Бросил, что ли?

Мазяр улыбнулся:

- Типа, да.

- Бросить курить на зоне - до фига делов, - уважительно оценил Ушак, - пожалуй, я тоже брошу.

А я не смог бросить.

Силы воли не хватило.

До сих пор курю.

Вместо ушедшего на зону "державшегося молодцом" Серёжи нам подкинули Вову Моторина - строгача с третьей судимостью.

Судьба этого никчемного существа удивительна. Удивительна тем, насколько ярко и выпукло проявляется сущность человеческая именно в Системе. Без разницы, в какой упаковке ты попадешь в Систему - в погонах и униформе или в робе с биркой на груди. На воле можно всю жизнь прожить и люди так и не поймут про тебя, что ты за фрукт.

Вова не был "фруктом" - он был овощем.

До пятидесяти девяти лет он дожил "как все". Имел семью, ходил на работу, растил детей. В пятьдесят девять, за год до пенсии, померла его старуха. Эта утрата так опечалила Вову, что Вова стал поминать супружницу не по-детски - тем самым мрачным запоем, когда вдовец пьёт по-чёрному, не для радости, а с большого, неизбывного горя.

Как жить без жены Вова не знал. Потому что не был приспособлен ни к одному делу и сам за собой ухаживать не умел.

Чмо.

За полгода беспрерывной и беспросветной тризны Вова вынес из дома всё, что можно было продать. Когда вещи в квартире закончились, в поисках денег на опохмел он стал бомбить сараи соседей и продавать возле магазина домашние заготовки - салаты, соленые огурцы и помидоры. Его преступная пожива вся была расфасована по стеклянным банкам.

Его взяли раз.

Поговорили.

Вошли в положение, что померла супруга и посочувствовали горю.

Отпустили.

Его взяли два.

Снова поговорили и снова посочувствовали.

Его взяли три. Поговорили менее вежливо и более строго. Без вздохов сочувствия. Потому что он уже задолбал участкового и всех соседей.

На четвертый раз на него оформили дело и направили на рассмотрение в суд.

Советский суд не зря зовется "самым гуманным" - там тоже попадаются судьи с добрым сердцем. Судья полистал дело, не обнаружил в нём сведений о ранних судимостях, приводах в вытрезвитель или наложенных административных взысканиях, вник в трагические жизненные обстоятельства Вовы и назначил ему год условно.

Всего год!

Условно.

Вова не понял доброты Системы и продолжил пить как пил - по-чёрному. На выпивку нужны деньги и Вова снова принялся потрошить подвальные сараи.

Участковый расстроился от такой Вовиной непонятливой неблагодарности и зарядил в суд новое дело, потому что соседи завалили его заявлениями о мелких кражах.

Второй судья был не менее добр и от всего сердца сочувствовал Вове - умерла жена, человек переживает. Однако, в деле уже имелась справка о судимости, поэтому о наказании, не связанном с лишением свободы, не могло быть и речи. Только лишак.

Год у Вовы уже был - не отсиженный, условный.

Год давать больше нельзя.

Судья дал два года к тому году, что уже имелся.

Методом частичного поглощения сроков, общий срок наказания составил два года один месяц - реального лишения свободы с отбыванием наказания в колонии общего режима.

Хозяин колонии не обрадовался Вове - этому педальному коню уже стукнуло шестьдесят и на работу его выводить по закону нельзя. Зоне такой зык не нужен, бо толку от него ноль и хрен вдоль. Вову поместили в первый отряд - к активу, пидорасам, пенсионерам и инвалидам. От беспонтового зыка Хозяин избавился при первой же возможности - через год Вову выпихнули с зоны по УДО.

Вова ничего не понял, ничему не научился, жизнь свою не пересмотрел, никаких выводов для себя не сделал. Воля для него была местом, в котором можно пить. В пьяном угаре, себя не помня. Вова средь бела дня зашел в магазин "Ткани", расположенный в ста метрах от РОВД, и на глазах изумленных продавщиц тяганул оттуда штуку материи.

Штука была тяжелой, а Вова - пьяный. Так что он еще пару раз шлепнулся под этой штукой, пока шел на выход. Штука развернулась и Вова валялся на полу, обёрнутый материалом как король мантией. Продавщицы сели на полусонного Вову и таким образом задержали его до приезда милиции.

В милиции плакали и рыдали от такого дерзкого и смешного преступления, но дело всё-таки завели.

По статье "грабёж".

Статья девяностая.

То есть, если раньше Вова хулиганил с закатками соседей, то сейчас он переключился на социалистическую собственность - общенародное достояние, что каралось строже.

Этот олень Вова всего за два года, как дятел спичку, задолбал соседей, участкового, следователя и районный суд, в который было направлено уже третье дело. Суд увидел, что преступление совершено с особой дерзостью лицом, ранее неоднократно судимым за хищения. Опасный рецидив и ничего больше.