Вернуть Боярство 17

— Ах, он от битв и сражений устал, вы посмотрите на него! — возмутился Петр. — А остальные, по твоему, меньше тебя устали? Или ты там один воевал, пока остальные бока давили⁈ Где ты так устал, Петя? Ты в перерывах между сражениями неделями по бабам таскался, пока гвардейцы пахали либо на строительстве укреплений, либо в стычках с врагами и рейдах с дежурствами! Пока я там надрывался, организовывал разведку, интриговал, собирал нам флот и приобретал за бесценок дорогие активы и сманивал ценных специалистов! Устал он на войне, видите ли! А кто не устал⁈

— Я, — скромно поднимаю руку.

— Ты не в счет, Аристарх, — отмахнулся он.

— Да, учитель, тут я с тезкой соглашусь — тебя в таких опросах учитывать не стоит. У тебя какая-то нездоровая тяга к событиям, в центре которых хорошая возможность с кем-нибудь подраться…

Простая шутка, несмотря на свою незатейливость, смогла разрядить напряженную атмосферу и дальше их спор уже не нёс в себе прежней агрессии, превратившись в обычную перепалку и обмен колкостями. А я задумался — а ведь Петя действительно, без шуток обленился. Нет, я понимаю, что назначать на какую-нибудь сложную и ответственную работу в качестве руководителя восемнадцатилетнего пацана, у которого два класса церковно-приходской школы и мои уроки —неблагоразумно. Но я обучал его исключительно искусству боевой магии и сопутствующим дисциплинам. Ни гуманитарного, физико-математического, маго-технического образования парню я не давал, да и все, чему более-менее обучился к своим годам пацан — это драться и командовать отрядами от мелкого до среднего звена. От роты до полка, но последнее — редко. Обычно чем-то в районе батальона, да и тут он не сказать что гением был — выше среднего, да, за счет того, что обучали его мои командиры прямиком посреди войны, вместе с теорией давая одновременно море практики — в такой обстановке парень схватывал на лету, осознавая, что от него зависят жизни товарищей…

В общем, в плане поручать ему что-то большое и важное пока слишком рано, но надо его пристроить к кому-нибудь в качестве подручного, что бы наблюдал, учился, перенимал опыт и навыки управления. К кому именно его сплавить я ещё подумаю дома, проконсультируюсь с руководящим составом Рода, авось кто-то сам вызовется взяться за парня, решит научить уму разуму. Ну или лично этим заняться… Хотя чему я его научу? На совещаниях разрешать или запрещать инициативы подчиненных да всю остальную неделю совмещать свои дела с постоянной ролью арбитра в спорах подчиненных, приглядом за тем, как идут дела в том или ином уголке наших Земель? Невелика наука…

— Ладно, шутки шутками, но напомню тебе одну вещь, которую ты, по-моему, упускаешь, — прервал я тезок. — Ты всё ещё мой первый ученик… Но уже не единственный. У тебя появился соученик, Семен. Не знаю, как проходит твоё самостоятельное обучение и чему ты там вообще самостоятельно можешь учиться, учитывая, что за новыми знаниями ты ко мне уж месяца три не приходил, но он — полная тебе противоположность. Жадный до знаний, упорный в тренировках, умеющий ради достижения цели отказываться от всего, что мешает — от выпивки, женщин и вообще всякого досуга. Он ещё Старший Магистр, Петя, но такими темпами не за горами день, когда он возьмет ранг Архимага. И честно говоря, я уверен, что стоит ему взять седьмой ранг и он уже через месяц в поединке порвет тебя, как Тузик грелку. И это меня печалит…

— Ой, скажете тоже, Учитель! — отмахнулся Петя. — Ну даже если одолеет — и что? Он же Благословленный Тьмой! Что уж тут поделаешь, если ему повезло с рождения обладать необычными силами и без труда скакать по рангам и обучаться магии? Это нечестный пример!

Я аж дара речи лишился от такой наглости. Единственное, что пришло на ум в этот момент — традиционные методы вбивания дисциплины и энтузиазма в патриархальных сообществах, применяемые старшими мужчинами семьи в отношении совсем уж потерявших связь с реальностью младших. А именно — грубая физическая сила.

— Используешь что-то, что повредит маскирующие чары — и то, что сейчас случится, покажется тебе нежным мамкиным поджопником, — пообещал я.

— Чт.

Некоторое время спустя.

— Понял, за что?

— Фа то, фто фы пфиф, уфитель, — пробормотал разбитыми губами парень.