Вернуть Боярство 17

Шведские войска замерли, выстроившись напротив Имперцев. На поле установилась странная, неестественная и неприятная тишина — а миг спустя скандинавское войско разразилось первыми залпами шведских батарей. В ответ рявкнула, заставив содрогнуться саму землю, имперская артиллерия — и шведы, чеканя шаг, словно на параде, двинулись в лобовую атаку под прикрытием магов. Основные силы русской армии тоже уже подходили к линии боестолкновения — сражение вступало в решающую, определяющую исход осады Выборга фазу.

ыборга фазу.

Глава 18

— Не пора ли уже вмешаться, ваше высочество? — подала голос закутанная в мантию волшебница. — Битва идёт уже четыре часа, и русские пока сдаваться или проигрывать как-то не спешат.

— Даже скорее наоборот — эти сволочи, с их девкой-приручательницей, разлохматили нашу воздушную эскадру и отогнали назад, под прикрытие полевых зенитных орудий! Вот уж битый час утюжат наши сухопутные части, мерзость имперская… — добавил закованный в латы Ян. — Если позволите, я сам займусь этой русской сукой и выпотрошу её вместе с её зверем, раз уж Таубе не справился! Ато ещё немного и потери станут совсем уж неприличными.

— Господин, это уже начинает становиться опасным, — прогудел здоровяк в плаще. — При всём уважении, но что-то сделать уже…

— Война вообще штука довольно рискованная, друг мой Бёльторн. Уж ты-то, названный в честь своего великого предка и живущий вот уже целую тысячу лет, должен это понимать, верно? А насчет нашей эскадры — всё идет согласно плану. Таубе и не должен был побеждать в воздушном сражении — он лишь должен был потрепать, насколько сможет, флот имперцев и вынудить их втянуться в битву настолько, чтобы об отступлении русские даже думать забыли. И ему это удалось с лихвой — вон как снизили высоту и втянулись в обстрел наших солдат.

Стоящие рядом с будущим королем Швеции чародеи лишь молча переглянулись, не рискнув и далее настаивать на своем мнении. Двое из них были его учениками, слишком хорошо знающими нрав своего учителя, дабы обманываться его кажущимся благодушным настроением, третий же… Скажем так, он тоже хорошо понимал, кто скрывается под маской гениального наследника шведского престола. Пожалуй, даже лучше, чем его ученики, а потому тоже благоразумно промолчал.

Нет, будь там, внизу, сородичи Бёльторна, он бы не стал отмалчиваться и всё же постарался бы настоять на своём, но их-то как раз внизу не было, поэтому закутанный в плащ волшебник лишь молча пожал плечами. Раз этот странный Фолькунг не печется о жизнях своих подданных, а его ученики не рискуют настоять на своем, опасаясь своего учителя словно несмышленыши — строгого наставника с розгой, то чего ради он должен рисковать вызвать неудовольствие этого пугающего существа?

Фолькунг же, даже не оглядываясь назад, молча усмехнулся. Говорливые, хвастливые, кичащиеся везде, где только можно, своей силой трусы. Самые сильные и смелые отправились в другие места — один со второй морской эскадрой, другой с основными силами воздушного флота Швеции, ещё четверо с Магнусом Аскельдсеном, с которым он связывал немало надежд и который пока принес одно лишь разочарование — потерял с десяток судов и даже одного из его учеников, при этом не сумев нанести русским никакого ущерба. Захват задрипанного острова с бухтой за успех считать было никак нельзя — один Маг Заклятий, особенно в военное время, был ценнее целого архипелага таких вот островов со всем их населением и деньгами.

В общем, стоящих за его спиной Фолькунг не то, чтобы презирал… Но не уважал уж точно. Не было в них чего-то трудно описуемого, чего-то такого, что отличало могучего и опасного чародея от пустозвона и слабака. Не было огня и воли в глазах и делах, что внушали бы уважение…

Он знавал в своей прошлой жизни куда менее могущественных чародеев, что внушали ему большую опаску и уважение. Помнил одного Старшего Магистра, одиноко стоящего на обломках разрушенного каменного дома, сжимающего в руках тело погибшего на его руках друга. Помнил мрачную, всепоглощающую ярость в глазах пожилого чародея, никогда не являвшегося боевым магом, служившего всего лишь обычным преподавателем магической Академии.

Вот то был человек! Маг! Личность! Глядя в глаза ему, Ивару Кровавой Ладони, неспешно шагающему через лежащий в руинах город, он не выказывал и тени страха. Больше того, ведомый яростью он обрушил на него, Ивара, Великого Мага четырёх Сверхчар свой последний, наполненный предсмертным гневом удар — вложив в него всё, буквально всё, что имел. Жизнь, душу, возможность достичь хорошее посмертие — выплеснув всё это одним-единственным ударом, он заставил его попотеть, дабы выжить.