Вернуть дракона

Вернуть дракона Вера Эн

Глава I

Время действия: февраль 821 г. от появления драконов

— Кассандра!

Голос мачехи выдернул Касси из собственных мыслей и вынудил отложить почти законченную работу до лучших времен. Ниобея не терпела каких бы то ни было проволочек, особенно когда дело касалось ее приказов, и Касси давно усвоила, что проще — и быстрее — повиноваться, нежели позже выслушивать мачехины упреки в том, насколько она нерадива, и пророчества, что падчерица вырастет точной копией маменьки, не умевшей ценить добра и обделенной не только чувством ответственности, но и любыми другими родительскими чувствами.

Ответить на это Касси было нечего: уже почти пять лет минуло с тех пор, как мать сбежала с любовником, оставив юную дочь отцу и с тех пор ни разу не вспомнив о ее существовании. Отец развелся с первой женой заочно и почти следом привел в дом вторую. Очень скоро у них родился сын, к которому, как Касси подозревала, ее сейчас и призывала мачеха. Не утруждая себя излишней опекой над отпрыском и не желая тратить деньги на няню, Ниобея нашла последнюю в лице падчерицы, которой «все равно было некуда тратить свободное время и давно уже следовало начать отрабатывать тот хлеб, которым столь щедро делился с ней благодетельный отец». О том, что Касси до своего семнадцатилетия имела на оный хлеб закрепленное законом право, мачеха предпочитала не вспоминать. Впрочем, ее, пожалуй, можно было понять. Будучи дочерью военного и проведя юные годы за воспитанием в младших братьях боевого духа, она и в новую семью принесла былые привычки, в том числе приверженность к четкому распорядку дня, командный тон и уверенность в собственной непогрешимости. Разубеждать ее в последнем оказалось некому.

— Опять нитки переводила?! — недовольно выговорила Касси Ниобея, очевидно, заметив у пояса той подушечку для иголок. Вот же недотепа, опять она про нее забыла! А впрочем, раз уже Ниобея сама завела об этом речь…

— Я хотела закончить платье до папиного отъезда, — устремив взгляд в пол, как было заведено, смиренно произнесла Касси. — Быть может, ему удастся выручить за него несколько рольдингов*, и тогда у вас не будет повода столь часто упрекать меня в безделии.

Отец Кассандры был купцом — когда-то одним из богатейших в Авге.** В те времена он построил дом — двухэтажное каменное здание, подобные которому были разве что у высшего сословия аристократов. Разделенный, как полагалось, на две половины — мужскую и женскую, он скрывал во внутреннем дворе красивейший садик с фонтаном, а помимо хозяйских и гостевых спален имел столовую, эндрон, в котором хозяин принимал гостей, и даже алтарную, где надлежало молиться богам и подносить им богатые подарки. Центральную галерею дома украшали массивные колонны, стены были расписаны разнообразными рисунками, а полы, покрытые мозаикой, и вовсе считались настоящим произведением искусства.

Однако с недавних пор дела дорра[3] Леонидиса пошли под гору, репутация пошатнулась, и, несмотря на самые активные старания супружеской четы выправить ситуацию, о прежнем достатке и прежней удаче дорру Леонидису приходилось только мечтать. Касси, конечно, не рассчитывала исправить положение собственными трудами, лишь занималась любимой работой, перешивая старые мамины наряды по новой моде и стараясь украсить их по своему вкусу, но все же была бы очень рада, если бы папа оценил ее старания и попытался выручить за платья хоть небольшие деньги.

Нынче он собирался в большое путешествие по Южным островам, рассчитывая в не самый простой для плавания последний зимний месяц воспользоваться отсутствием конкурентов и получить за свои товары хорошую цену. Его не пугала опасность частых штормов на море, привычных для этого времени года; куда страшнее и позорнее казалось разориться и закончить свои дни в нищете и забвении.