Вернуть дракона

— Энда дал мне ее в обмен на статую. Велел использовать при случае, — улыбнулся будущий муж и с заметным удовольствием примерил чешуйку к белой груди невесты. — Как же долго я ждал этот случай! Думал, вовсе не осмелюсь!

— Трусишка! — рассмеялась Дафния от того, как просто все оказалось на самом деле. — Я бы согласилась и в первый день. Тебе невозможно отказать!

— Значит, родишь мне сына? — тут же принял подачу Тидей. — Я хочу сына! И не пытайся отказаться!

— У тебя уже есть один! — чувствуя себя абсолютно счастливой, весело напомнила Дафния о его забавном усыновлении Эйкке. Однако Тидей покачал головой.

— Я хочу, чтобы у нас с тобой был ребенок, — уже без всякой насмешки и с самой глубокой нежностью сказал он. И Дафния, хоть и понимала, что всякое может случиться, пообещала во всем слушаться будущего мужа.

И сдержала слово.

Их сын засучил во сне ручками и требовательно хныкнул, но не проснулся. Дафния поплотнее прижала его к груди, на которой по-прежнему сверкала чешуйка божественного дракона.

Свадьбу им пришлось отложить до того момента, как поженятся Эйкке и Касси, чтобы не делать их братом и сестрой и тем самым не создавать новых проблем. Зато после они не стали медлить ни дня. Расписались в местной префектуре и даже детей поставили в известность лишь о свершившемся факте. За что и получили от обоих знатный нагоняй.

— Это просто непорядочно, мама! — ожидаемо возмущалась Касси. — Такой важный день! Такое важное событие! И не разделить его с самыми близкими людьми!

— Мы делим его сейчас, звездочка! — улыбнулась Дафния и раскрыла дочери объятия. — Но тот момент, прости, мы хотели прожить только вдвоем!

— Сбежали! — хмыкнул Эйкке. — А нам не позволили!

— У вас все впереди, — в тон ему отозвался Тидей и протянул приемному сыну руку. — А нам скоро не до сумасбродств станет. Надо будет остепеняться и правильный пример малышу подавать.

— Ну уж не тебе об этом беспокоиться! — скептически заметил Эйкке, и Дафния была с ним совершенно согласна. Ее муж — лучший мужчина на свете! И он станет лучшим на свете отцом!

У Тидея получалось все, за что бы он ни брался. Он быстро завоевал уважение жителей Окиноса своей приветливостью и почтением. От желающих получить статую его работы не было отбоя, но Тидей никогда не позволял работе отнимать положенное на семью время. Он баловал Дафнию и оберегал ее от любых проблем. И любил без памяти.

Дафна закрыла глаза, представляя себе завтрашнюю встречу и торопя время, не позволяющее очутиться в крепких мужниных объятиях прямо сейчас. Сладкое тепло сына умиротворяло, и Дафния сама не заметила, как задремала в тишине. Последний год ничего не изменил в ее снах: ими по прежнему владел Тидей. Но сегодня он не искушал привычно ее тело, а нежно и влюбленно касался пальцами ее щек, избавляя от усталости и стирая из памяти былую боль.

— Тидей… — призывно шепнула она, подставляя губы…

И вздрогнула оттого, что их наяву накрыли горячие губы любимого мужа и принялись целовать так жарко и так благодарно, как никогда еще не бывало.

— Тидей! — она обхватила его за шею одной рукой, второй прижимая к себе их ничего не подозревающего сына, но именно его возмущенная возня и вынудила их оторваться друг от друга. Дафния уставилась на мужа, ничего не понимая. — Как ты? Откуда? Или я целый день проспала?

Но он только мотнул головой, теперь с той же нежностью и совершенно отцовским восхищением касаясь круглой щечки их сына.

— Все пропустил, — пробормотал Тидей. — Прости, я не хотел одну тебя оставлять в такой момент…

Дафния улыбнулась и погладила его по щеке.

— Человек предполагает, — напомнила она известную пословицу. — Да и все уже позади. Твой сын всячески мне помогал и вообще вел себя как настоящий мужчина. Отец может гордиться им.

— У меня гордость уже в груди не помещается, — неожиданно сдавленно пробормотал Тидей и сунул нос ей под волосы. Судорожно вздохнул, не справляясь с эмоциями, а Дафния, обхватив его затылок, крепко к себе прижала. Сердце переполнилось теплом к обоим ее мужчинам, и она едва слышно всхлипнула.

— Я тебя люблю! — целуя мужа в висок, прошептала она. Тидей впечатался губами ей в шею и очень медленно вдохнул, овладевая собой.

— Я всегда буду тебя любить, счастье мое! — с едва заметным надрывом отозвался он.

Их сын как-то одобрительно пискнул и следом громким требовательным криком объяснил незадачливым родителям, кто теперь в их семье главный.