Вернуть дракона

Глаза защипало от неожиданно накатившего отчаяния. Да что за глупости? Она всего ничего с этим мужчиной, знать его не знает и уже повздорить с ним успела, откуда же взялась эта горечь и почти невыносимое нежелание расставаться? Чем он так приворожил ее, если она даже угрозу отнять Касси простить ему готова? Или не угроза это вовсе, а забота о ней, Дафнии? Чтобы не искала Касси по всему миру после своих грубых слов. А лучше вовсе удержала их в себе, победив ревность и позволив дочери быть счастливой. Разве не видит Дафния, как Касси на самом деле счастлива? И как Эйкке счастлив ее нежностью и вниманием, и как забавно пытается это скрыть, и как смущается, когда ему это не удается. И как он жаждет оправдать ожидания и своей избранницы, и ее матери, не садясь им на шею, а кладя все силы, чтобы хоть чем-то быть им полезным. Выходит, серьезно для него все, несмотря на возраст, и не о чем Дафнии беспокоиться, и не от кого защищать неожиданно выросшую дочь. Так что же мешало ей понять это сразу? До того, как она вывалила все свои страхи на голову Тидею и… разочаровала его?..

— Сразу, как укажешь мне на дверь, — со вздохом ответил он и посмотрел на торчавший в замочной скважине ключ. — Наработал я на нее уже? Или есть еще шанс?

В голосе его послышалась горечь ничуть не меньшая, чем разбойничала сейчас в душе Дафнии, и она, пряча от стыда глаза, уткнулась носом Тидею в плечо.

— Не уходи, — прошептала она. — Тебе досталась глупая и эгоистичная женщина, но… не уходи!..

Тидей перекатил ее на спину, навис сверху и заглянул в глаза. В них поблескивали слезы, а это было уж совсем не тем, к чему он стремился.

— Ты самая нежная и чуткая женщина на свете, — выдохнул он. — А я лезу на рожон, только чтобы ты хоть ненадолго забыла о моей неуместности в твоей постели и позволила мне поблаженствовать еще немного.

Дафния обхватила его за голову, притягивая к себе.

— Блаженный дорр Тидей, — всхлипнула она, но, кажется, уже от счастья. — Чтобы я забыла обо всем на свете, надо вовсе не лезть на рожон. Есть куда более действенный способ.

Он не справился с улыбкой и, закрыв глаза, потерся носом о ее щеку.

— Я попробую угадать. Не возражаешь? — искушающе поинтересовался он, и Дафния сама нашла его губы. О нет, против такого способа она совсем не возражала…

— Я пять лет пыталась тебя ненавидеть! — все еще содрогаясь от какого-то словно бы преступного наслаждения и до боли вжимая костяшки пальцев Тидею в спину, выдохнула она. Наверное, не самое подходящее время для таких признаний, но когда еще ей хватит на них смелости? — А сама каждую ночь ощущала твои руки на своем теле. Думала, боги решили свести меня с ума. А оказывается, они все знали наперед…

— Знали и испытывали, — хрипло проговорил Тидей, ни на мгновение не выпуская ее из объятий. — Хватит ли мне смелости в глаза тебе посмотреть. Изводили во снах всякими непристойностями, искушали желанной женщиной, чтобы я совсем голову потерял. Кажется, им это удалось на славу.

— Так это из-за них ты потерял голову? — наигранно сердито возмутилась Дафния, купаясь, однако, в его признаниях, как в теплом игривом море. — А я думала, из-за меня.

— Из-за тебя я потерял покой, — пожаловался Тидей, переворачиваясь и укладывая Дафнию на себя.

Она тут же переплела ноги с его ногами и устроила подбородок на сложенные руки.

— А вместе с ним и голову, и сердце, и всего себя. Влюбиться в чужую жену — это ж надо было додуматься!

Дафния качнула головой, услышав все еще не исчезнувшую боль в его голосе.

— С тех пор как мы встретились, я больше не была ничьей женой, — сказала она и улыбнулась, чувствуя, как для него это важно. — Думала, никогда уже не подпущу к себе мужчину: не хотела и не могла. А ты… Наваждение какое-то… Невозможно устоять…

— Я почти возгордился, — усмехнулся он и вдруг взял ее за плечи и слишком серьезно посмотрел в глаза. — Если я на ночь попрошусь остаться, хватит моего обаяния на положительный ответ? Или не стоит в таком деле и на него рассчитывать?

Дафния погладила пальцами по ставшему болезненно суровым лицу. Как будто она могла отказать им обоим в подобном блаженстве!

— А если я потом утром тебя не отпущу? — без всякого смущения спросила она. — И после… буду внимания твоего к себе требовать?

Тидей просиял. Притянул ее голову и жадно поцеловал за ухом.

— Требуй! — горячо прошептал он. — Хоть всю жизнь! Я только счастлив буду! Искушение мое!

Наверное, не произнеси он последней фразы, Дафния испугалась бы этого упоминания всей жизни как чего-то слишком горького и неприятного. Но Тидей закончил совсем другим, и она только завлекательно вздохнула и подставила губы под его сводящие с ума поцелуи…

***