Вернуть дракону крылья. Книга 2

Первое, что увидела, были клубящиеся волны Пустоты, которые медленно и с упоением, как шакалы, поглощали внешнюю стену главной залы. Линии каменной кладки то и дело размывало. Камни на глазах теряли цвет, словно кто-то выкручивал контрастность на минимум, как при обработке фотоснимка в фоторедакторе.

А в шаге от Пустоты блекло сияло Сердце – десерт, ради которого Пустота прошла целый мир и теперь ни за что не отступит.

Я двинулась вперед, пересекая заметенную снегом залу. Снегопад свободно проникал внутрь – крыши больше не было. Сначала в ней проделал пробоину Макон, а после ее окончательно уничтожили подземные толчки.

Пустота не была однородной. Стоя рядом с ней, я снова видела, что она состояла из переплетения призраков, всполохов и волн, которые расходились по бесцветной поверхности. Казалось, на землю просто обрушились облака или очень густой туман, вот только любой, кто вошел в него, сгинул бы насовсем.

Стена напротив полностью поблекла, и огромная массивная кладка просто растворилась в Пустоте. Серые всполохи, похожие на костлявые руки с голодной жадностью потянулись дальше. Ни на миг не останавливаясь, ведь не знали ни насыщения, ни того, что могло встать у них на пути.

Сердце Стихий оставалось посередине между нами. И мне, и Пустоте требовалось всего лишь протянуть руку, чтобы коснуться покрытой трещинами хрустальной поверхности.

Пустота сделала рывок. Как и я.

Вот только я сделала это на долю секунды позже.

И три ступени, ведущие к круглой арене, над которой парило сердце, моментально стали растворяться в тумане, который полз, как ядовитый плющ, все выше, подбираясь к артефакту.

Я перелетела эти ступени и коснулась ладонями холодного пульсирующего стекла.

И тогда же в спину ударил мощнейший поток ветра. Меня вжало в артефакт, не давая шевельнуться, а до ушей долетели знакомые хлопки драконьих крыльев. Устоявшие доселе стены Чертога принялись рушиться из-за ветра, поднятого драконьими крыльями.

Удары крыльев и драконья магия делали все возможное, чтобы отогнать Пустоту от Сердца. Заставить ее отступить хотя бы на шаг назад, не позволяя приблизиться к артефакту.

Рваные куски Пустоты, как грязная пена на асфальте у автомойки, разлетались в разные стороны. Магия Гийлира рвала Пустоту на куски, как испорченную промокашку, но костлявые руки снова и снова тянулись, переплетаясь воедино, как удушливая лоза. Не желая сдаваться.

Вдруг среди трещин в полу Чертога стали пробиваться зеленые ростки самых настоящих растений. Да, Пустота тут же поглощала их, но теперь ей было чем заняться, кроме как тянуться к артефакту. Сочные зеленые листья темнели и сохли на глазах, ветви съеживались, соприкасаясь с Пустотой, но зеленые драконы Жизни не сдавались. Ветер немного утих, чтобы не сносить живую ограду, и я обернулась.

И не поверила своим глазам.

За моей спиной были все драконьи стаи Гийлира, что смиренно слушали речи Эрика. Многие из них были в драконьей форме, которая усиливала их магию.

Гибкие, как виноградная лоза, темно-зеленые драконы парили выше всех, выдыхая вместо привычного пламени салатовые лучи. Именно с их помощью на пути у Пустоты появлялись все новые преграды, которые должны были остановить ее.

Ниже и слева били крыльями драконы воздуха – полупрозрачные, текучие, как сам воздух, но чешуя на головах и крылья у некоторых отливала сапфировой крошкой. С левой стороны от меня зародился смерч, который сорвался с места и влетел в Пустоту, как шар для боулинга в кегли. А потом еще одни и еще. Это было похоже на прицельную бомбардировку, и густой океан Пустоты стал рваться, расходиться. Смерчи не давали призрачным рукам снова сцепиться, восстановить целостность.

Как и сочные лозы, они мешали Пустоте сфокусироваться на главном… На тусклом Сердце, в котором по-прежнему держались взаперти сильнейшие стихии этого мира.

Мое сердце едва не выпрыгнуло из груди, когда я увидела, как Эрик спрыгнул со спины Макона за миг до того, как серебряные глаза дракона вспыхнули и кремниевый выдохнул поток ослепляющего яркого пламени, воздвигая между Сердцем и Пустотой новую стену.

От яркости и силы вспышки я упала на пол, на миг прикрыв глаза ладонью. А когда снова открыла, то Эрик уже стоял передо мной. Суровый, собранный и властный до жути.

Я убежала от него, решив, что справлюсь в одиночку, но это было не так. Готовая к самым страшным отповедям, я зажмурилась, но вместо яростных проклятий услышала тихое:

– Прости.

Он коснулся моей щеки и притянул к себе.

– Прости, что не поверил, – повторил мой упрямый буревестник голосом, полным раскаяния и сожаления.

Щелкнул пальцем и в тот же миг, за каменной границей, воздвигнутой Маконом, разразился самый настоящий шторм. Если бы Пустота могла издавать звуки, она бы взвыла от тех острых ливневых струй, что прошило ее тело, как десятки выпущенных кинжалов. Чертог оглушили звуки яростной грозы, но даже она пугала меньше, чем то, с чем нам нужно было бороться.

– Ты все-таки тут, – выдохнула я, глядя в его темные, как сама ночь, глаза.

Эрик ответил с улыбкой:

– До конца. И несмотря ни на что. Я буду рядом.