Вернуть Яшечкина

Пройдя по бурому стволу, картинка опускается на землю. Всё пространство усыпано мусором. Ржавые консервные банки, пластиковые бутылки с разноцветными крышками. Лужи мутной грязи. На нижних ветках намотана бумага и развевается на ветру. В воздухе летают черные пакеты.

Зверь брезгливо поднимает лапы, подыскивая чистое место. Из последних сил он добирается до края леса и оказывается на берегу. Галька пестреет от коробок, банок, крышек, растрепанных мусорных пакетов. У кромки воды выброшены рыбы, в небе не летает ни одна чайка.

Зверь поднимает морду и жалобно скулит. Погибая от жажды, он подбирается к воде. Черная пленка покрывает реку. Но он пьет. Кашляет, жалобно тявкает и смотрит в экран объектива.

“Остановитесь. Вглядитесь! – закричала девушка”.

Застучала барабанная дробь. Картинки менялись ежесекундно.

Пожар. Наводнение. Землетрясение. Выжженные поля. Пеньки вместо леса. Животные покидают свои жилища. Люди жмутся друг к другу.

Харитон зажал голову, закрыл глаза и застонал. С Филькой творилось что–то странное. Ему стало тяжело сглатывать, захлюпал нос. Защипало глаза. Он провел по ним рукой и с удивлением уставился на слезу, оставшуюся на пальце. Он судорожно вздохнул и посмотрел на девушку.

“Остановитесь, – заплакала Лида, растирая краску по лицу, – вгля…”.

Изображение замерло с открытым ртом. Моргнуло и исчезло.

– А? – Филька вытянул голову, в глазах появилась настороженность. Он сделал медленный шаг вперед и отпрыгнул.

Картинка снова возникла, девушка заикалась:

“Вгля–вгля–ди–ди–тесь”

Филька взревел и бросился вперед. Расставил руки и прыгнул на белую фигуру. Закричал, обняв воздух, и грохнулся на бетон. Ноги запнулись за какой–то предмет, он отлетел и звякнул. Изображение пропало, на полу остался лишь слабый огонек.

Харитон подбежал к напарнику, обрадовался, когда тот сел, помотал головой и вскочил на ноги.

Главарь отодвинул товарища, присел и поднял светящийся предмет.

– Телефон, – пораженно выдавил Филька. На экране продолжала разговаривать девушка. Протягивала руки, складывая руки перед лицом, умоляя хулиганов одуматься.

– Коробка какая–то, – Харитон нащупал картонку и поднес к глазам. – Голограмма, – по слогам прочитал он и с удивлением глянул на товарища. – Эксперимент в коробке.

Из–за стены донеслась возня, долетели голоса. Филька бросился на звуки, но перед ним высилась ровная стена. Вена на шее вздулась, глаза почернели от ярости.

– А ну, выходи! – завопил он невидимому противнику. Подхватил с пола найденную вазу и принялся долбить ею стены. Стекло хрустнуло и разлетелось на кусочки. Царапнуло щеку, но Филька лишь смахнул кровь и заорал Харитону:

– Тащи скейт!

Напарник бросился в другую комнату, подсвечивая дорогу найденным телефоном. Через пару мгновений он передал доску главарю. Филька стучал скейтбордом, оставляя черные следы на стенах. Он бегал по всей комнате. Кричал, ругался и не заметил, как от очередного удара раздался писк. Сверкнули искры, задымился небольшой квадрат на уровне плеча.

Харитон открывал и закрывал рот. Он силился крикнуть, но звуки не получались. Потряс товарища.

– Чего? – рявкнул Филька.

Трясущейся рукой Харитон показал на стену. На месте, где раньше была пустая поверхность, появился дверь. Филька захрипел и ударил по ней скейтбордом. Доска от удара развалилась на дощечки, колеса раскатились по углам.

– Держи, держи, – шептали за дверью.

Главарь принялся долбить кулаками. Толкать плечом. Он разбежался и с яростным воплем рванул таранить дверь.

– Отходим, – крикнул из укрытия девичий голос.

От напора дверь распахнулась. Филька, ожидавший сопротивления, пролетел внутрь и грохнулся об пол, как мешок со старыми играми.

В полумраке комнаты было видно, как двигаются ребята. Степа с Генкой пытались провести девочек мимо хулигана и вывести на свободу. Лида упиралась и рвалась в бой.

– Не выйдет! – рявкнул Филька и перекрыл путь к отступлению.

– Больно надо, – Лида показала ему язык и тряхнула головой.

– Вы кто такие? – главарь прищурился и всмотрелся в девочку. – Харитон, посвети!

Напарник высунул руку из–за плеча Фильки и направил телефон на Лиду. Она зажмурилась, отвыкнув от света.