Вернуть изобилие

Было все еще очень рано. В небесном водовороте черносмородинного цвета солнце казалось оранжевым шариком. Внизу около стеклянных колонн на Аллее Масерати валялись тусклые кучи отбросов. Вдали, за крышами домов единственным движущимся объектом на холодной глади Грэнд-канала был одинокий патрульный катер.

Завернувшись в большое зеленое полотенце, Табита вышла из ванной. Она заглянула в спальню. Закутанная в одеяло масса так и не шелохнулась.

Табита бродила по квартире, пока не нашла кухню. Та была просторной и очень-очень белой. Табита подумала, найдется ли в холодильнике какой-нибудь фруктовый сок. Грейпфрутовый, например. Она загадала, чтобы в холодильнике был Грейпфрутовый сок.

Но холодильник был пуст. Или все равно что пуст. Там была прозрачная коробка с чем-то густым и коричневым, шоколадной пастой или пюре; засохший анчоус в открытой жестянке в рассоле, застывшем в твердую корку, и что-то размазанное на блюдце — когда-то это вполне могло быть соусом песто. Или рвотой попугая, сварливо подумала Табита.

Тэл сидел в гостиной на своем футуристическом насесте.

— Добрый вечер, — поздоровался он.

— Доброе утро, — пробурчала Табита.

— Добрый вечер, — повторил Тэл. Он выглядел, как дерзкий маленький старичок.

На полу была разбросана одежда. Кое-что из нее принадлежало Табите. Она подняла свои вещи и надела их. Попугай серьезно наблюдал за тем, как она одевалась.

— Нечего смотреть на меня, Тэл. — Но он не перестал. Табита почувствовала себя несколько неловко, когда ее изучала птица.

Затем она стала искать свою сумку и нашла ее на низком длинном столике. Она подумала, что где-то там должна находиться ее зубная щетка и стала перерывать сумку в ее поисках. Щетку Табита не нашла, зато обнаружила погребенную на самом дне кассету в коробке.

Табита вытащила кассету и стала ее разглядывать. Она смутно припомнила, что вчера вечером доставала кассету из сумки, но не помнила, чтобы клала ее назад. Что бы это ни было, Табита вообще ничего не могла о ней вспомнить. Кассета была простая, черная: без этикетки, даже без фирменного знака. Табита недоумевала, где она подобрала ее, и кто ее потерял.

Рядом с полками для пленок в пыльном аудиовизуальном устройстве находился считывающий аппарат. Табита подошла и включила его.

— Печальная история обо всех заблудших! — неожиданно взвыл Тэл.

Табита чуть не выскочила из собственной кожи.

— Господи, птичка, не надо так делать, — пробормотала она. Тэл уже начинал действовать ей на нервы.

Табита вставила в аппарат неопознанную пленку.

Однако то, что зазвучало из динамиков, ничего ей не сказало: мягкий океан шипения, намек на ультразвук и постоянный, упорный треск. Это настолько приближалось к нулю, что Табита засомневалась, правильно ли вставила пленку. Она нагнулась, чтобы убедиться, что пленка крутится и проверить регулировку усилителей.

Марко протянул руку через плечо Табиты и дважды нажал «стоп».

Кассета выскочила.

Он приподнял Табиту за локти и развернул прочь от аудиовизуального устройства.

Марко был небрит, на нем был ветхий банный халат, из которого торчали нитки. Его большие карие глаза были тусклы и невыразительны. От него пахло теплом и сном.

Табита шагнула в его объятия и поцеловала его.

— На ней ничего нет, — сказала она.

Он снова протянул руку через плечо Табиты, вынул пленку из АВ и сунул ее в коробку.

— Ты хочешь музыку, я тебе сейчас что-нибудь найду, — быстро сказал он, отворачиваясь от нее. Затем достал с полки одну из пленок и вставил ее.

Она началась с середины какой-то пьесы, чего-то пустого, гладко отшлифованного, вливавшегося в себя все нараставшим звуком. Музыка была спокойной и вполне приятной.

— Это ты? — спросила Табита.

— Это? — сказал Марко, бросив взгляд на только что поставленную пленку. — Да.

Он бросил таинственную пленку на стол рядом с сумкой Табиты.

— Доброе утро, Тэл, — сказал он, подошел и приласкал птицу, а та зачирикала, запищала и ущипнула его за палец.

— Я чувствую себя ужасно, — сказала Табита. — А ты — нет?

— Конечно, — небрежно бросил он. — Хочешь кофе? Я принесу.

Он принес кофе и, кроме того, побрился и переоделся в рубашку под горло и вчерашние брюки.

— Мне надо лететь на Изобилие, — сказал он, — забрать остальных из нашей труппы и все наше оборудование. — Он сидел на кушетке напротив Табиты, вытянув руку вдоль спинки. — Мы там сегодня играем. Потом ты можешь отвезти нас к месту нашего следующего ангажемента.

— А где ваш следующий ангажемент? — спросила Табита.

— На Титане, — ответил Марко. Он выпил свой кофе.

— Сколько вас всего?

— Я. Тэл. Еще другая пара. Скажем, всего пятеро. Ну, может, четверо, Тэл не считается.

Попугай, услышав свое имя, издал протяжный крик.

— Странно, — сказала Табита. — Он похож на обыкновенного попугая.

— Ну, он и есть попугай, что-то вроде попугая. Он с Альтесеи, с планеты где-то в тех местах. Я его выиграл в покер, научил петь. Проделывать фокусы. Космоса он не любит, правда, дружок?

— Банановое дерево! — зачирикал Тэл. — Шрити наогар доместика! В Монгу-тауне, откуда я родом, высоко на банановом дереве жила-была веселая девица!