Вернуть мужа. Стратегия и Тактика (СИ)

Коко вытягивает заднюю лапу, откидывается назад и принимается вылизывать ноги. Или у кошек все лапы ноги? Тараканы хихикают надо мной, посасывая мундштук кальяна: "Кто из нас курит?"

- Но я очень жду завтрашний день. Очень, - доказываю я Коко, который осоловелыми глазками смотрит на меня и решает, домываться сейчас или оставить на потом.

Я чувствую, что уже переволновалась по поводу еще не наступившего завтрашнего дня. Обкурившиеся тараканы остроумно замечают, что, мол, я сама виновата, не того собеседника выбрала.

- Что мне делать? - спрашиваю я Коко.

- Попросить помощи у меня, - басом отвечает Коко.

Я подпрыгиваю от неожиданности. Возле беседки стоит довольный Ермак с висящей на его плече не менее довольной Мышильдой и запыхавшаяся недовольная Сашка.

Я не успеваю придумать, что ответить Ермаку, чтобы обязательно обидеть, но так, чтобы Машка не догадалась, к кому именно он приехал. Сашка сует мне под нос свой телефон с сообщением от Лерки: "Сергей-Филипп. Без вас не справлюсь".

- Маньяк! - с удовлетворением говорит Сашка.

- Я? - с удивлением спрашивает Ермак.

- Кто?! - возмущенно восклицает Мышильда.

- Да! - торжественно подтверждаю я.

Скорее в город. Скорее бы наступил завтрашний день.

Мы с Сашкой уезжаем, оставив счастливую Мышильду и раздосадованного Ермака на даче с родителями. Хотел знакомиться - давай!

Сашка аккуратно ведет машину и проводит реанимацию моего оптимизма:

- Варька! Он тоже боится. Слово лишнее боится сказать. Я вообще не представляю, как он из этого всего выберется. Но если любишь - прости. Что бы ни было, прости. А если не собираешься прощать или не сможешь - то и не начинай.

- Чего не начинать? - не понимаю я.

- Разборок, разговоров, выяснения отношений, - терпеливо перечисляет Сашка.

- Я не обманывала, - ворчу я.

- Может, и он не обманывал, - философски замечает Сашка. - Просто вовремя не рассказал. Или скрыл, потому что это не его тайна.

- Тайнами адвоката не удивить, - тут же спорим мы с тараканами. - С каждой тайной целоваться - здоровья не хватит.

- Чтобы хранить тайну, надо решиться принять ее на хранение, - мудро замечает Сашка и хвастается. - Только что сама придумала. Дарю. Максим не ты. Это тебя от тайн драконит и пузырит. А он надежный как немецкий автопром.

- Саш, хватит, - прошу я. - Все в твоих рассуждениях логично, кроме поцелуя, обнимашек, слезок и моего телефона. Она сбросила мой телефон! Не он, потому что занят. А она, потому что он позволил.

- Да, - соглашается Сашка. - Погрешность в моей теории есть. Но я работаю над этим.

Двенадцать лет назад

Мы поссорились с Максимом. Наверное, поссорились. Первый раз в жизни.

Это был совершенно чудесный день. Утром с Вовкой мы доехали до школы. В троллейбусе играли в слова. Он загадал слово "правда", а я слово "мечта". На букву "Ч" я придумала маленькую мускусную крысу "чучундру", Вовка никак не мог отгадать и привлек к отгадыванию полтроллейбуса. Когда мы вышли на конечной остановке, вместе с нами вышла и кондуктор. Максим встречал нас. Женщина-кондуктор сказала нам с Вовкой:

- Хорошая вы пара, красивая! Любите друг друга?

Я напряглась. Максим замер. Вовка пошутил:

- Что вы! Я ее терпеть не могу, чучундру.

Кондуктор засмеялась и сказала на прощание:

- Жаль. Смотри, уведут.

Мы шли до школы и продолжали болтать с Вовкой. Максим держал меня за руку, но разговор почти не поддерживал. В школе был хмур и раздражителен. Мы перестали его тормошить и оставили в покое.

На уроке литературы Наталья Сергеевна, отвечая на вопрос о ревности Анны Карениной, сказала:

- Вам не нравятся ревнивые герои? Ревность - такой же двигатель сюжета, как и любовь. Литературные ревнивцы могут быть мелочны, неприятны, некрасивы. Карандышев у Островского. Наташа Ростова-Безухова у Толстого. Леди Мекбет у Лескова. Но у ревности не меньше оправданий, чем у любви.

- Зачем давать повод для ревности? - спросил Максим. Как-то зло спросил.

Наталья Сергеевна внимательно посмотрела на него, слегка нахмурилась, но сдержалась, как всегда:

- Зачем? Чтобы убедиться, что тебя любят. Да. Люди верят и в это. Но страшнее и тяжелее ревность, вызванная собственной неполноценностью. Есть ревность-игра, ревность-мука, ревность-болезнь, ревность-сомнение. Разновидностей много. Проблема не у того, кого ревнуют, а у того, кто ревнует.

- Зачем давать повод для ревности? - настаивает Максим, повторяя вопрос.

- А представляете, два ревнивца на одну пару? - смеется Игорь, подмигивая мне.

- Ты зачем Наталью Николаевну дергаешь? - на перемене удивленно спрашивает Максима Сашка. - Как будто личные счеты сводишь.

Я растеряна и разозлена. Уроки литературы - мои любимые. И Наталью Сергеевну я просто обожаю. Женщина - идеал. Красивая, умная, холодная в жизни и волшебно прекрасная на уроках литературы.

- Как ты можешь? - спрашиваю я. - Ты же не про литературу спрашиваешь?

- Про литературу, - спокойно отвечает Максим, настроение которого с утра так и не улучшилось. Что кажется мне удивительным чрезвычайно. Мы знакомы пять лет, и я свидетельствую: его редко что может вывести из себя.