Тараканы замирают, ожидая его ответа. "Пожалуйста, скажи правду!"- умоляет мое сердце. "Не говори, соври, сопротивляйся!" - убеждает разум.
- Ты столько раз спрашивал, готова ли я к разговору, - говорю я. - Я готова. Вопрос, готов ли ты?
"Терпи! Жди! Не отвечай за него!" - приказываю себе и совершенно обалдевшим от моей энергичной наглости тараканам.
Плюгавенький таракашка, взобравшись на один из табуретов, начинает проникновенно читать стихи Цветаевой:
Дома до звезд, а небо ниже,
Земля в чаду ему близка.
В большом и радостном Париже
Все та же тайная тоска.
Шумны вечерние бульвары,
Последний луч зари угас,
Везде, везде все пары, пары,
Дрожанье губ и дерзость глаз.
...
В большом и радостном Париже
Мне снятся травы, облака,
И дальше смех, и тени ближе,
И боль как прежде глубока.
Максим ничего не успевает ответить. Я кидаюсь к пиджаку, выхватываю из внутреннего кармана билеты и бросаю их ему в лицо.
- Erreur fatale! (Фатальная ошибка!) Ты прав!
Глава 40. Настоящее. Пятница (утро). План.
- Если вы входите в категорию ревнивцев, то вам непременно нужно начать над собой работать. Ревность не только лишает вас положительных эмоций и разрушает психику, но и превращает жизнь в ад, занижая самооценку, - лохматый и бородатый дяденька в очках с толстой роговой оправой, похожий на мультяшного домового Нафаню, гнусавым голосом просвещал зрителей телевизионного канала и меня, свернувшуюся калачиком на диване в гостиной и смотрящую телевизор. Нафаня доверительно сообщил, что ревность может быть здоровой, придающей перчинку пресным отношениям, и патологической, уничтожающей отношения навсегда.
- Хотите знать основные причины вашей ревности? - спросил Нафаня меня, почесав густую бороду.
- Прежде всего, это негативные установки, заложенные в нашем подсознании, часто из детства и юности, - сурово сказал Нафаня, подписанный внизу экрана как доктор наук Геннадий Заполошный.
- С моим подсознанием все в порядке, - обижаюсь я на Нафаню. - И у Макса полная семья, чудесные родители, в доме достаток.
- Часто ребенок борется за любовь и внимание матери или отца. Вот скажите мне, - допытывается у меня Нафаня, - разве для маленького мальчика мать не идеал любви?
- А? - спрашивают меня тараканы, перестав записывать.
- Конечно, идеал! - радуется Нафаня, ответив на собственный вопрос. - А отец? Кто же он?
- Кто? - растерянные тараканы пожимают плечами.
- Отец - эталон поведения! - всплескивает руками профессор, поражаясь нашей недогадливости.
- А для девочки? - спрашиваю я Нафаню, садясь на диване.
- Для девочки, этой маленькой женщины, все наоборот! - почти взвизгивает от удовольствия ученый. - Мать - образец поведения, а отец - идеал любви.
Задумываюсь: неужели это так? Мой папа - мой идеал любви? А мама? Может, Нафаня прав. Ее не было со мной, и у меня не было эталона поведения женщины?
Тараканы после вчерашних разборок подлизываются, тут же согласившись с моей версией.
- Фигушки! - сопротивляюсь я. - У меня была баба Лиза. У меня была даже Рита.
- Вторая распространенная причина ревности - страх, - гнусавость голоса профессора ужасно нервирует. - Страх одиночества, страх быть отвергнутым, страх не соответствовать придуманному партнером образу. Это причина ревности наиболее характерна для женщины.
Тараканы выразительно приподнимают вверх палец:
- Вы обо мне?! - поражаюсь я их коварству. - Я не боюсь!
Тараканы усмехаются и не верят.
- Женщины стремятся к подражанию, мужчины к соперничеству. Что главное в мужской ревности? - снова экзаменует Нафаня и, как плохой учитель, сам же и отвечает. - В мужской ревности главное - секс и гнев, в женской - это страх и эмоции.
Десять часов назад
Максим смотрит на билеты, лежащие на полу.
- Ты возил ее в Париж! - кричу я, и сама себе неприятна. Унижаться до крика баба Лиза считала проявлением низкой культуры и неуважением не только к собеседнику, но и к себе.
Максим поднимает на меня глаза, в них если не удивление, то растерянность точно.