Вернуть мужа. Стратегия и Тактика (СИ)

- Рука! - кричу я ему, с ужасом наблюдая, как крупная капля крови падает на пол, украсив собой треугольный белый осколок.

- На диван! С ногами! - отдает приказ Максим, быстро наклоняясь. - Не двигайся!

Пока Максим убирает осколки с пола и уходит в ванную клеить пластырь, я тупо смотрю на свою целую чашку.

Тараканы начинают требовать больше крови, собравшись в кружок и возбужденно размахивая кулачками.

- Прости, я напугал тебя, - спокойно и холодно говорит Максим, вернувшись в гостиную.

- Как рука? - спрашиваю я, чувствуя, как кружится голова от передозировки ревности, отчаяния и страха.

- В порядке, - отмахиваясь, говорит Максим. - Ты встречаешься с ним?

- Максим! - нервничаю я. - При чем здесь он? Мы с тобой встретились не для этого.

- А для чего? - зло спрашивает он, подходя ко мне, сидящей на диване с поджатыми ногами. Максим берет меня за плечи и поднимает на ноги рывком, стаскивая с дивана. - Для чего?

Он слегка встряхивает меня, и из тщательно накрученного и скрепленного шпильками пучка волос вырывается на свободу длинный локон. Максим начинает нежно заправлять этот локон мне за ухо, а потом вдруг забирает в горсть сам пучок волос, сжимая ладонь.

Первый поцелуй легкий, поцелуй-дыхание. Тараканы ахают и шлепают меня ладошками по спине.

Второй крепкий, терпкий, злой. Тараканы охают и бьют меня уже кулачками.

Третий перемещается с губ на шею, опаляет горячим сбивчивым дыханием. Тараканы лупят по мне всеми конечностями.

- Пусти! - кричу я и начинаю отталкивать Максима, но это бесполезно, мышцы его рук, плеч, груди становятся железными.

- Как далеко вы уже зашли? - шепотом спрашивает Максим, покрывая поцелуями шею и плечи . - Вы уже целовались?

Слово "целовались" напоминает мне о его нежном поцелуе и девушке Насте.

- Да! - кричу я ему в лицо, и он неожиданно отпускает меня. - Да! Целовались! Как и вы!

И опять это правда. Бабушка бы мною гордилась. Максим меняется в лице и с усилием делает глубокий вдох.

Тараканы начинают стыковать буквой "П" длинные столы для праздничного застолья, таскать табуретки.

- Варя! Это сумасшествие какое-то! - Максим берет мои руки. - Это от злости, от отчаяния. Я за эти недели потерял остатки здравого смысла из-за моей самонадеянности, из-за твоей глупой ревности. Столько сделал ошибок. Я хотел...

Расчудесно! Моя ревность глупая, а его умная? Самого штормит от этой самой умной ревности.

- Не важно, что ты хотел. Важно, что ты сделал, - говорю я, отбирая свои руки.

- Все сложно, правда. Но это не должно разрушить нас, наш брак. Все это очень старая история...

- Старая? - поражаюсь я. - Насколько старая?

- Ты не поняла. Она для нас старая, - начинает оправдываться муж. - Это не наша история, не моя. Вернее, не только моя. Ворошить ее не стоит. Ты не понимаешь, насколько все станет еще сложнее.

Где-то я все это уже слышала... Не надо. Не стоит. Не понимаешь.

- Так объясни! Помоги понять! Ты реально думаешь, что я сейчас забуду про НЕЕ и про ВАС? - меня трясет от ярости и желания расколотить об его голову вторую кофейную чашку.

Тараканы бросают табуретки и начинают натягивать веревки, ограничивая площадку для поединка, превращая ее в ринг.

- Я понимаю твою ревность. Я сам от такой страдаю. Но тебе ничего не надо бояться.

- Ты сегодня плохо подготовился, - усмехаюсь я. - Не те слова подбираешь.

- Да я вообще не знаю, с чего начать! - Максим отходит от меня, спрятав за спиной руки. - Я не хотел бы и начинать. Если бы ты разрешила... Я уже сотни вариантов перебрал, как... Как уберечь ее. Чтобы не узнала.

- Уберечь ее? - меня режет пополам от отчаяния и ревности. - Ты пришел ко мне, чтобы поговорить, потому что хочешь уберечь ее?

- Ты ревнуешь не к той женщине, - устало говорит Максим.

А ты не к тому мужчине! Так хочется мне ответить, но я этого не говорю.

- Есть еще одна женщина?! - горько ехидничаю я. - А можно всех посмотреть?

- Так. Мы сейчас помолчим чуть-чуть, выдохнем и начнем сначала наш разговор. Хорошо? - Максим усаживает меня на диван и садится рядом. - Но сначала я должен знать, что между вами происходит. Это выжигает меня изнутри. Я скоро потеряю человеческий облик.

Подобное предположение смешит моих тараканов: их вообще веселит наш с Максимом "человеческий" облик.

- Нами? - туплю я, устав так, словно всю ночь в одиночку разгружала вагон с углем. - Ты про Вовку?

- Есть еще кто-то?! - снова заводится Максим, противореча собственной установке на "выдохнем".

Тараканы подначивают меня сказать:

- Есть. Кирилл.

- Ермак? - выразительно поднимает брови Максим. - Мне надо беспокоиться еще и по этому поводу?

- Я не давала никакого повода, - отвечаю я ударом на удар. - Но ты можешь начинать беспокоиться.

- Я беспокоюсь, Варежка, - тихо говорит Максим. - Очень беспокоюсь, потому что ты с каждым днем все дальше от меня. А я не могу всего тебе объяснить.

- Как мой отец! - упрекаю я мужа. - Он тоже не мог всего объяснить. Двадцать четыре года не мог.

Максим бледнеет, бледность эту не может скрыть даже загар:

- Ты встречалась с Валентиной?