Вернуть мужа. Стратегия и Тактика (СИ)

- Вовка! - кидаюсь к нему, но почти отлетаю назад, спиной слегка ударившись о грудь Максима, который, не отпустив моей руки, дернул меня назад.

- Ты чего? - пытаюсь обернуться и посмотреть Максиму в лицо. - Это ж Вовка!

Максим ничего не отвечает. Вовка тоже молчит. Смотрит на Максима и держит спиной дверь.

- Где все? - еще раз спрашиваю я, еле соображая. Так естественно стоять, прижавшись к Максиму, хотя я это делаю первый раз в жизни.

- Сейчас будут, - сообщает Вовка, переведя взгляд с Максима на меня. - Наталья Сергеевна их задержала. И ребят, и взрослых. Там, возле сцены. Разговаривают.

То-то я удивляюсь, куда все подевались. Но радоваться рано: папа не остынет. Вся надежда на Риту и бабушку.

В дверь кто-то барабанит. Мы слышим голос Сашки:

- Ребята! Вы здесь?

Вовка запускает в кабинет Сашку, Лерку и Игоря.

- Ну вы отмочили! - насмешливо тянет Игорь.

- Вов! Ты как? - участливо спрашивает Лерка, заглядывая ему в лицо.

- А что случилось? - начинаю беспокоиться и я, обратив внимание на то, что Вовка необычно бледен. - Ты переволновался или заболел? Если переживаешь, то знай, ты был лучше всех! Играл гениально!

Вовка слабо улыбается мне и говорит, переведя взгляд на Максима:

- Устал как-то, даже не ожидал, что так устану.

- Да, дружище, много сил отдал ты русскому театру, - начал паясничать Игорь, приобняв Вовку за плечи.

Сашка с Леркой захихикали. Вовка еще раз улыбнулся, но едва заметно, словно все силы остались там, на сцене. Баба Лиза всегда говорила, что в театре служат самоотверженные люди.

- Служат! - торжественно отмечала она. - Актеры не работают, а именно служат. Это миссия, судьба, смысл жизни.

На одной из репетиций Сашка спросила Наталью Сергеевну, кто мы. Актеры или артисты? Наталья Сергеевна объяснила, что актер - профессия, слово "артист" употребляется в более широком значении. Артистом называют и цирковых, и музыкантов, и чтецов, и певцов. Существует и переносное, ироничное значение.

- Вот Вовка - настоящий артист больших и малых, - иронизировала учительница. - Все ипостаси в одном флаконе.

Мы хохотали, а Вовка отвешивал шутовской поклон и предлагал показать фокус.

- Тебе отдохнуть надо, - наконец оторвавшись от Максима, который перестал меня удерживать, сказала я другу, положив ладонь на его лоб. Прохладный.

В это время осторожно открылась дверь, деликатно скрипнув. Баба Лиза вошла и с легким беспокойством посмотрела на нас. Увидев меня, распахнула руки для объятья.

- Какие же вы молодцы! - искренне сказала она, обнимая меня и обращаясь ко всем. - Я получила такое удовольствие! Просто словами не передать!

Девчонки стали шумно благодарить мою бабушку, Игорь галантно поцеловал ей руку.

- Пора домой, папа ждет, - сказала мне баба Лиза.

- Провожу? - спросил Максим, но не у меня, а у бабушки. Та растерялась, увидев мои увеличившиеся от молчаливой мольбы глаза. - Ну, Варин отец хотел бы сам увезти ее домой, но я могу, конечно, поговорить с ним...

- Ба! - тяну я, складывая руки в молитвенном жесте.

- Так! - вмешивается энергичная Сашка. Похоже у нее одной остались силы, и это после исполнения главной роли! - Мальчики провожают меня и Лерку! Ее опять орангутанг караулит возле школы.

Орангутангом мы с прошлого года называли курсанта Сергея. Прошлой весной гуляли в зоопарке и, как всегда, час провели в обезьяннике. Сашка первой заметила, что молодой самец-орангутанг по имени Филипп смотрит на нас сквозь толстое стекло так, как Сергей смотрит на Леру: трогательно и дико одновременно.

- Девку спасать надо! - уверяла всех Сашка. - Он ее когда-нибудь утащит в джунгли, вот увидите.

Я попрощалась с ребятами, причем с Максимом удалось только обменяться взмахом руки, потому что в кабинет пришел хмурый отец, поздоровался со всеми и, кивнув нам с бабушкой, не оборачиваясь пошел к выходу.

Укладываясь спать в этот исторический, я бы даже сказала, эпохальный вечер, я решила, что Фонвизин - лучший писатель всех времен и народов, и пообещала ему повесить его портрет в своей комнате. Нет, два портрета.

Настоящее. Ночь с четверга на пятницу.

Сдавшись, устав бороться с дурными мыслями, я спустилась на первый этаж, чтобы попить теплого молока. На кухне я застала Мышильду, которая кормила котенка.

- Мяукал, есть просил, - объяснила сестра, нежно поглаживая малыша, робко лакающего разведенную смесь. - Да еще лекарство дать надо было. Правда, Зефирчик?

- Зефирчик? - переспросила я удивленно. - Он вообще-то Коко Шанель.

- Ага! - фыркнула Мышильда. - Самое мужское имя!

- А Зефирчик - верх брутальности!

- Очень подходит, посмотри! Он же черно-белый! - убеждала меня сестра.

- Домино, Инь-Янь, Эскимо, Зебра, - завалила я ее вариантами.

- Вовсе уж! - возмутилась Машка. - Хотя... Доминошка... Эскимошка...

- Не торопись, подумай, - примирительно предложила я. - Все-таки мне не безразлично, как будут звать моего котенка.

- Почему твоего? - вскинулась Мышильда. - Кирилл мне его подарил.

- А сначала мне, - терпеливо напомнила я. - Что за странная привычка передаривать котенка?