Вернуть Онегина

Это сейчас сумма кредита кажется ей смехотворной, а в девяносто восьмом то были немалые деньги. Помнится, от откровений Маркуши она, и без того безмерно скорбящая, содрогнулась задним числом за покойного мужа, как за живого. Что было бы, если бы у кого-то поднялась на Клима рука? Как бы она жила без него? И дело вовсе не в порушенном благополучии, а в той чудовищной безжизненной пустоте, которую она ощутила, спеша к раненому Климу в больницу. Да, в него стреляли. В сентябре того же проклятого девяносто восьмого. Дайте, дайте же собраться с духом, потому что вспоминать об этом без содрогания она не может до сих пор!

Ко дню дефолта они уже две недели находились в Испании, и им пришлось срочно возвращаться. В пути Клим был умеренно встревожен и много говорил по телефону. Не то чтобы дефолт стал для него сюрпризом (к тому времени у него уже были люди со связями, способные дать дельный совет), а потому что к нему оказались не готовы другие. На ее вопрос, что теперь будет, он отвечал, что валюта не пострадает, но во всем остальном потерь не избежать. Вернувшись, они кинулись по своим владениям подсчитывать убытки и зализывать раны, а через две недели ОНО и случилось.

Среди бела дня в ее кабинет вдруг без стука вошел непривычно озабоченный Петенька и, дождавшись, когда она выпроводит посетителя, запинаясь, сообщил:

«Алла Сергеевна, вы, это… не волнуйтесь… Ну, в общем… все нормально, но это, как его… в общем, Клим…»

«Что с ним?! Говори!» – выкрикнула Алла Сергеевна, подброшенная с кресла потайной пружиной беды.

Позже Петенька, бесшабашно улыбаясь, веселил Клима в ее присутствии:

«Смотрю, Алла Сергеевна побелела, как мел! Ну, думаю, щас в обморок грохнется! Ну, я тут, значит, быстренько ее успокаиваю, мол, все нормально, все путем говорю! Подранили, мол, Клима и Маркушу малость, но не сильно, не опасно! В больнице, мол, сейчас оба, а вас велели везти домой и никуда не отпускать. А она как затопает, как закричит на меня – вези, говорит, такой-сякой в больницу, а то убью на месте!..»

На самом деле она, помертвевшая и отяжелевшая под тяжестью сбывшихся предчувствий, опустилась в кресло и, наверное, на несколько секунд умерла. Ее оживила клокочущая, шедшая из самого сердца ярость: «Кто посмел, кто посмел, кто посмел?! Убью, убью, собственными руками убью гада!!.»

Она вскочила и схватила с вешалки плащ:

«Знаешь, где он лежит?» – кинулась она к Петеньке.

«Ну, знаю… – насупился Петенька, – но вам надо домой…»

«Поехали!» – встала она перед ним с полыхающим, отвердевшим лицом.

«Но, Алла Сергеевна, Маркуша меня убьет!..»

«Ты слышал, что я тебе сказала?! – некрасиво взвизгнула она. – Или раньше я тебя убью!»

Едва сев в машину, она позвонила мужу. Его телефон оказался выключен. Она набрала Маркушу – тот не ответил. Тогда она принялась терзать Петеньку, требуя подробности.

«Только не ври мне, только не ври! Скажи все как есть!» – лихорадочно твердила она.

«Ну, не знаю я подробностей, Алла Сергеевна, не знаю! – отбивался Петенька. – Знаю только, что стреляли из машины, что Клима и Маркушу ранили, а водилу насмерть! Больше ничего не знаю, ну честно, не знаю!»

«А кто тебе сказал домой меня везти?» – допытывалась она.

«Ну, Маркуша сказал! Позвонил и сказал!»

«А какой у него голос был?»

«Нормальный был голос!»

«И что, про Клима ничего не сказал – как он, что он?»

«Да не сказал, ничего не сказал! Ну, ей-богу, ничего больше не знаю!»

В коридоре возле палаты их встретили два охранника и Маркуша с рукой на перевязи.

«Алла, зачем ты здесь?!» – с укором воскликнул он и тяжело посмотрел на Петеньку.

«Не ругай его, Маркуша, это я его заставила! – перехватив его взгляд, сказала Алла Сергеевна. – Как он?»

«Нормально. Недавно с операции привезли…» – отвечал Маркуша.

«А ты как?»

«Ерунда, руку зацепило!»

Вбежав в палату, она кинулась к белой постели мужа и, не обращая внимания на медсестру, рухнула перед ним на колени.

«Климушка, Климушка, родной мой, что они с тобой сделали?» – запричитала она, вцепившись в его руку и заливаясь слезами.

Клим тяжелой, твердой рукой сжал ее запястье и попытался быть строгим:

«Алла, зачем ты здесь? Ты должна быть дома и никуда не выходить!»

«Нет, я должна быть с тобой!» – распрямив спину, непреклонно глянула она на него.

Полчаса он убеждал ее, что с ним все нормально (пуля попала в живот, не задев жизненно важных органов) и все что ему сейчас нужно – это знать, что она с сыном находится дома и с ними все в порядке. Пробыв у него около часа и убедившись, что он заснул, она покинула больницу. Перед отъездом Маркуша велел ей сидеть дома, пока они не разберутся, что к чему.

«Кто это может быть?» – спросила она его.

«Ума не приложу! – откровенно отвечал Маркуша. – У нас со всеми ровно…»

«У меня к тебе просьба, – обратила она к нему лицо с сухими, блестящими глазами. – Когда найдешь гада – не убивай его. Я сама задушу его собственными руками!»

«Не стоит марать рук, Алла. И без тебя есть, кому это сделать!»

После Клим рассказал ей, кто его заказал, и как все было.