Вернуть Онегина

«Здрасте!» – легкомысленно и беспечно кинула она ему, как старинному другу семьи.

Сам Маркуша занял место рядом с водителем и за всю дорогу не проронил ни слова.

Пока ехали, Клим негромко поведал, что он родился и проживает в этом восточном районе Москвы. Здесь у него друзья и дела – большие друзья и большие дела. Ехали недолго, и он успел сообщить лишь самое главное.

Небольшой, отделанный деревом ресторан в окрестностях Измайловского парка встретил их пустым почтительным залом. Тихий безликий человек принял у нее пальто. Она достала из пакета туфли на высоких каблуках, переобулась и выжидательно встала перед Климом. Он молча оглядел ее, одобрительно улыбнулся и повел в зал. Сам он был в дорогом темно-сером (шерстяном – сразу определила она) костюме и гладкой, шелковой, цвета горького шоколада рубашке. Грудь его делил надвое узкий, светло-серый, в косую бордовую полоску галстук. Они устроились в глубине зала, Маркуша с водителем у окна. Им подали меню, и она, смущаясь, выбрала самые недорогие блюда. Клим улыбнулся и сказал человеку: «Давай, как обычно…»

Пока официанты медлили, она украдкой изучала лицо своего спутника. Грубоватые, деформированные черты не красили его, но, безусловно, делали мужественным. Кроме того, в спокойном, сдержанном, умном выражении было нечто такое, что она иначе как достоинством не назвала бы. Во всяком случае, именно таким представлялось ей достоинство. Неожиданно ей пришло на ум, что, наверное, таким же израненным и благородным было лицо мужа Татьяны Лариной. Поймав его взгляд, она обнаружила там потаенную тяжесть, которой он мог придавить всякого, кто осмелился бы ему перечить. Интересно, сколько ему лет? Сорок? Сорок пять? Больше?

Принесли красное вино и закуски. Клим поднял бокал и внушительно сказал:

«За встречу, Алла Сергеевна, и за знакомство. Рад, что у моего старого друга такая прекрасная и правильная дочь…»

Она пригубила и отставила бокал. То же самое сделал и он.

«Вот что я хотел бы сразу сказать, – неожиданно начал Клим проникновенным голосом. – Ты, наверное, удивляешься, с чего это я такой внимательный к тебе. Не удивляйся: на зоне твой отец спас мне жизнь, и я по гроб ему обязан. Я так понимаю, ты не знаешь, что… его уже нет. Извини! – обронил он, заметив, как распахнулись ее глаза. – Извини…»

Участливо глядя на нее, он выдержал паузу и продолжил:

«Вчера, когда я спросил тебя про отца, я хотел знать, что тебе о нем известно. Вижу, ничего не известно. Скажу так: твой отец был хороший человек и настоящий друг, и если я теперь не могу отблагодарить его самого, то должен помочь его дочери. Кстати, посмотри-ка вот на это…»

И он достал из кармана и протянул ей фотографию. На ней раскрытой книгой, расправленные половинки которой скрепляли взаимно вскинутые на плечи руки, смотрели в объектив Клим и тот человек, что жил с ними почти шестнадцать лет назад.

«Да, это мой отец» – возвращая фотографию, подтвердила она с чистой совестью. Судя по всему, Клим намеренно показал ее, чтобы, так сказать, удостовериться окончательно. Что ж, удостоверилась и она.

«Он был у меня в восемьдесят первом. С тех пор я его больше не видел» – добавил Клим.

«Когда он вернулся из тюрьмы, я была сопливой девчонкой, и он мне показался злым и неприятным…» – глядя Климу в глаза, сказала она.

«Что ж, тюрьма – не курорт, – невозмутимо ответил Клим. – И все же, если захочешь, я тебе о нем когда-нибудь расскажу».

«Обязательно, только не сегодня» – торопливо согласилась Алла Сергеевна.

«Ну, тогда расскажи о себе!» – попросил, словно повелел Клим.

И она, перебивая свой рассказ сосредоточенными паузами, поведала ему избранные места своей биографии, но поскольку они составляли лишь малую и рафинированную ее часть, Клим принялся ее редактировать:

«Ты замужем?»

«Нет»

«Была?»

«Нет»

«Почему?»

«Что – почему?»

«Почему такая красавица и умница не замужем?»

«Наверное, потому что умница!» – улыбнулась она.

«Дети?..»

«Нет»

«Парень есть?»

«Нет!» – не моргнув взглядом, солгала она. Хотя, почему солгала: ведь парень – это холостой любовник, а Сашка таковым не был.

Клим протяжно на нее посмотрел, поднял бокал и сказал:

«Давай выпьем за твое личное счастье, потому что оно у тебя обязательно будет!»

«Скажи мне, Алла, – откинувшись в кресле после кофе, обратился он к ней. – Какая на сегодня твоя самая главная проблема?»

«Прописка!» – не задумываясь, ответила она.

Он не стал интересоваться подробностями, а тут же спросил:

«Паспорт с собой?»

Она потянулась к сумочке и достала паспорт. Он, не глядя, сунул его себе в карман и сказал:

«Через три дня получишь обратно. Если за это время будут проблемы – позвони мне…»

Алла Сергеевна в буквальном смысле раскрыла рот.

«Еще какие проблемы?» – продолжил Клим.

Алла Сергеевна подумала и сказала:

«Мой компаньон говорит, что на нас могут наехать…»

«Считай, что уже наехали… – улыбнулся Клим. – Кстати, а ты не хочешь избавиться от своего компаньона?»

«Как? Зачем?» – всполошилась Алла Сергеевна.

«На всякий случай. Как говорит мой друг Маркуша: «Где евреи – там беда…»