Вернуться, чтобы исчезнуть

– Спасибо. – Усмехаюсь. – Так вот. В более поздние времена, когда великая вольница закончилась, сама понимаешь, никакому государству не понравится, когда на их границах проказничают и мешают торговать. Грабят, убивают, угоняют народ в полон. Мешает это торговле и благосостоянию государства. Понимаешь? Вижу, что понимаешь. Вы ведь, собственно, занимаетесь тем же самым, а потому рано или поздно с вами покончат. Это ты тоже должна понимать, так как на дуру не похожа.

Девка нахмурилась, видимо стараясь решить для себя, оскорбляться или нет, но я не дал ей на это времени.

– У вас и у тех, ранних наших казаков, очень много общего. Образ жизни, во всяком случае, похож. Но я тебе рассказываю о более поздних временах, когда все эти проблемы, так или иначе, были решены. Чаще решалось кровью, но тем не менее. Казаки, это были воины, живущие на собственной земле, в составе государства, но достаточно обособленно. У них существовал свой этнос, свои традиции, при этом они не были отделены от общества. Обычно они селились на пограничных территориях, и по сути, в какой-то мере защищали границы государства. И по первому зову всегда становились на защиту от внешней угрозы.

– Нам это все равно не подходит. Твои казаки, кем бы они ни были, служили императору, или кто там у вас правит.

– Да, но жили при этом сами по себе. С них даже налоги не брали.

– Чего-то не пойму. Как так налоги не брали? Даже у нас есть налоги, мы обязаны сдавать часть заработанного в общую казну. Она для военного времени нужна.

– Ну вот видишь, значит, и вы все под кем-то ходите, так или иначе, я более чем уверен, что казна ваша не хранится честно. А по-любому те, кто за ней приглядывает, запускает туда ручонки по мере надобности.

Снова промолчала девка. Видимо, я в точку попал.

– А налоги не брали, потому что казаки как войско сами себя всем обеспечивали. Как пропитанием, так и военной амуницией, плюс воспитывали воинов с детства.

– Прямо как у нас.

– Так и я про то же. Представляешь, как это было удобно для государства? Огромная, бесплатная армия прекрасных и хорошо обученных воинов.

– А что мешало вашему государю этих воинов совсем к рукам прибрать и что мешало казакам жить по-своему?

– Я ж не зря упомянул про кровавые времена. Пробовали они, да задавили их. Ты пойми, не нравится людям, когда их грабят почем зря и убивают все кому не лень. Для того и существуют государства с собственными армиями, чтобы защищать тех, кто их кормит. Я имею в виду трудовой люд. Вот и повыбили особо несговорчивых, а те, кто поумней, поняли сами, что под крылом большого государства всяко удобней и сытнее, особенно когда это самое государство в твои дела старается не лезть без особой необходимости.

– Да, вот только вы на государство пока не тянете.

– А вы даже на клан уже не похожи, и что с того? Опускать руки? Вот ты говоришь: высади, мы будем драться. Долго простоите?

– Сколько сможем.

– А сможете не долго, и это факт. Зато вместе, вполне возможно, удержимся, а потом придет время доказывать, что имеем право жить в этом мире так, как сами этого хотим, а не как того требуют сильные мира сего. Может, в итоге нас и задавят, но во всяком случае, умирая, мы, и ты в том числе, сможем уверенно сказать, что сделали все что могли и теперь не стыдно.

Минут десять девчонка молчала. Видно было, что ее прямо рвут на части противоречия. С одной стороны, понятные и привычные порядок и уклад, хотя я бы не стал это безобразие, что у них зовется порядком, так называть. А с другой – новые перспективы, о которых они и сами давно догадались, вернее, пришли к пониманию неизбежных перемен, если хотят сохраниться как вид.

– Ты гарантируешь нам места для поселений и свободу жить, как нам нравится?

– Скорее я гарантирую, что вам дадут селиться рядом с нами и вместе бороться с внешней угрозой. Также я гарантирую, что мы не будем вас принуждать жить так, как мы живем, при условии, что вы прекратите чинить разбой. Нам и мирным соседям, буде такие найдутся. То есть мы примем вас как равных среди равных. Будем жить вместе, вместе защищаться, вместе радоваться победам и помогать друг другу чем можем. Хотите жить своими поселениями? Живите, но и тех, кто захочет жить среди нас, тоже примем.

– И дадите право голоса на общем совете?

– Думаю, что смогу обещать такую привилегию.

– А вот теми странными арбалетами, какими вооружены твои воины, поделитесь?

– А это уже от вас зависит. Мне бы не хотелось, чтобы это оружие обернулось впоследствии против нас. Если вы согласитесь жить единым целым, если вы перестанете называть нас чужаками, а будете говорить МЫ, тогда и оружие для защиты своей земли у вас будет лучшее, которого еще ни у кого нет.

– А вы сами готовы к такому? Нас в этом мире испокон веку за чудовищ держат.

– Ну не знаю, как по мне, глядя на тебя, могу сказать, что вполне себе симпатичное такое чудовище, всем бы… кхм-м. – Ленка снова пребольно в бочину зарядила.