Вернуться домой

— Цивилизация амару была уничтожена. Я ведь говорил, что мы вышли в космос? Да. Через две тысячи лет развития — освоили геомеханическую энергию, научились строить генераторы. Вышли в космос. И к сожалению, сразу же выяснилось, что мы в космосе не одиноки. Есть Чужие. Да, они действительно есть. И едва увидев нас, они сразу нанесли удар. У амару не было времени подготовиться. У них вообще не было оружия такого уровня — зачем оно нужно, кого им было опасаться? Они не создали защиту. Оружие, которым ударили Чужие по планете, было тектоническим, оно приводило в движение плиты земной коры. Зачем они это сделали, почему? Мы не знаем. С ними и контакта не было, они лишь увидели — и ударили.

Инка излагал бред. Но на фоне предыдущего бреда этот казался даже логичным. В бдительных чужих, уничтожающих космические цивилизации на взлете, верилось скорее, чем в цветущий живой мир альтруистов и творцов.

— Лаккамару ушла на дно океана. Но они нанесли удары и по всем городам амару на других материках — прицельно, точным оружием. Урку тоже значительно пострадали, но амару были уничтожены. Сколько их тогда осталось — десятки тысяч? Сотни? Сейчас трудно сказать, это было десять тысяч лет назад. А следы? Лаккамару на дне океана, там никто не ищет следов — пусть и ходят слухи об Атлантиде. Раскопки на других материках вряд ли что-то дадут. Видите ли, амару были озабочены мусорной проблемой с самого начала, они изобрели способы бесследного, полного уничтожения мусора. Мы и сейчас не производим мусора вообще. И наши материалы — они гораздо быстрее распадаются, чем керамика и кость. Есть также самораспадающиеся механизмы, мельчайшие устройства, разрушающие носитель. Мы и сейчас их используем. Наши технологии значительно мощнее, чем ваши.

Однажды Инка сказал, что война закончилась. Русские в Берлине. Гитлер, Гиммлер, Гёббельс мертвы, покончили с собой.

Вернер молчал, глядя в одну точку. Рано или поздно это должно было кончиться. Наверное, надо радоваться — но ему было уже все равно.

— Ну и как там теперь? — спросил он наконец.

— Нормально, — ответил Инка, — теперь все будет нормально. Не волнуйтесь, русские не так ужасны, как принято думать.

— Я и не думаю, — Вернер видел много русских в тюрьме. Люди как люди.

— Если захотите, вы сможете вернуться назад, — сообщил Инка. Вернер вскинул брови.

— Да?

— Вы свободны, вас никто не держит. Но я не думаю, что вы захотите.

К Вернеру порой заходили и другие люди, не все они говорили по-немецки. Он стал изучать язык ару, Инти с удовольствием учила его. Язык был красивый, но очень сложный, Вернер долго не мог понять его структуры. Язык этот требовал совсем другого мышления, строгого, сразу на двух-трех уровнях смысла, даже немцу он казался слишком логичным, почти искусственным. В ару явственные, наблюдаемые явления имели четкий приоритет над явлениями воображаемыми, идеальными и грамматически отделялись от них. Ару был идеальный язык науки. А также и поэзии — он звучал как музыка. Вернеру часто казалось, что он уже где-то слышал эти слова, выражения — что он не учит, а вспоминает этот язык. Генетическая память? Может ли быть такое?

Имя Инти означало "солнце" (это слово сохранилось и в южноамериканских индейских языках). Инка — вождь (хотя сам Инка, как понял Вернер из объяснений, вовсе не был вождем, да и не бывало вождей у амару). Алайя — означало "вверх, наверху", ханка — быстрый, голубь — хутурунку. Все эти слова, казалось Вернеру, он знал и слышал когда-то. Может быть, во сне. Селение, где находился Вернер, называли "имата", и это означало "скрытое", "схрон" , "тайна" — это было не имя собственное, так называли все селения амару. Имата. Укрытие. Да, здесь жили амару — представители той самой древней цивилизации. К ней принадлежал и сам Вернер, не зная того.

— Как я могу быть этим вашим амару? — спрашивал он, — я вырос в обычной семье. Это разве не наследуется?

— Конечно, наследуется.

Амару продвинулись в генетике гораздо дальше европейских биологов. Оказывается, носителем наследственности является ДНК (кто бы мог подумать), амару знали ее код, умели расшифровывать его и определять практически все наследственные задатки человека. По ДНК они и отличали урку от амару. Чистокровных амару, конечно, очень мало — в основном полукровки, точнее даже — просто носители амарских генов. Вернер тоже был полукровкой, но куда ближе к амару, чем к урку.

— Вы же знаете генетические законы, — объяснял Инка, — Ваши родители преимущественно урку, но они были носителями генов амару, а может, и сами были полукровками, как мы это называем. Ведь семья у вас интеллигентная?

Вернер мрачнел и замыкался. О семье говорить не хотелось. Хотя Инка прав, Вернер вырос в интеллигентной семье, отец его был профессор химии, мама изучала искусствоведение. Да и младший брат, Франц — что с ним, кстати? Последнее, что знал о нем Вернер — Франца забрали из университета прямо на Восточный фронт.

— У вас сложилось очень удачное сочетание генов, вы почти чистый амару. Вам повезло. И с генами, и с тем, что мы обнаружили вас.